Стараюсь не выдать себя и дышу глубоко. Да уж, время его изменило! Окреп, возмужал, стал серьёзным мужчиной. С бородой, сединой на висках. Боже, сколько ему? Пятьдесят шесть. Двадцать лет мы не виделись. Как это долго…
— Виталина, — одно только слово и стон вырывается прочь из груди.
Я поправляю причёску. Когда-то и я была пышноволосой и огненно-рыжей. Но первые роды и стресс привели к алопеции. Помню, как волосы сыпались. Я рыдала! Боялась, совсем облысею. Процесс прекратился, а страх не исчез.
— Изменился? — роняет с усмешкой.
— А я? — говорю.
Неловко стоять, приглашаю войти, указав на незанятый столик. Официантка Лариса подходит.
— Что ты будешь? — смотрю на Никиту. На мужчину, который совсем не похож на него! Борода закрывает лицо, но глаза смотрят пристально.
Он произносит:
— То же, что и ты.
Усмехаюсь. Так всегда говорила я сама, когда мы бывали вдвоём в ресторане.
— Тогда, будь добра, облепиховый чай и творожный десерт, — обращаюсь к Ларисе.
Та уходит. И мы остаёмся вдвоём. Нет, в нашем зале есть несколько прочих гостей. Но даже звуки чужих голосов не способны меня успокоить.
— Никита, зачем ты пришёл? — говорю напрямую.
К чему имитировать радость от встречи? Я точно не рада! Скорее, напугана. Когда он звонил, я подумала — сон. Но вот он, реальный! Сидит и внимательно смотрит.
— Просто хотелось увидеть, — звучит отговорка. Ну-ну!
Лариса приносит заказ. Я улыбаюсь, киваю. Беру на себя роль гостеприимной хозяйки, плещу по глоточку полезного чая себе, и ему.
— Мм, очень вкусно, — одобряет Никита, сделав первый глоток.
— Лимон, апельсин, зелёный чай в качестве основы, пряные травы, облепиховый джем.
— Это твоё кафе? — интересуется он.
— Мы вместе открыли, с подругой.
— ВитаМила, — повторяет название, — Неужели та самая Мила?
— Та самая, да, — говорю.
Вспоминаю, как мы говорили о Милке. Лежа в постели, после долгих сеансов любви. Мы говорили о многом! О нём, обо мне. Темы для разговоров никогда не кончались. Как не кончалась и страсть…
— Выходит, мы с тобой теперь коллеги? — усмехается он.
Я собираюсь спросить, почему. Но вспоминаю о ресторане. Том самом, где я отмечала свои двадцать лет. Это — его ресторан! В этом городе многое было — его. Но, насколько я знаю, богатства семьи Богачёвых слегка поредели.
— Выходит, что так, — отвечаю я сдержанно. Отвожу недвусмысленный взгляд.
Никита, глотнув ещё чаю, подаётся вперёд. Плечи его пиджака собираются плотной гармошкой. Неосознанно я вспоминаю, каким было раньше его обнажённое тело. Подтянутым, сильным, родным…
— Ты изменился, — роняю.
— А ты всё такая же, — щурится он.
Я усмехаюсь:
— Пожалуйста, только не ври!
Этот обмен комплиментами словно разрушил заслон между нами.
Никита смеётся:
— Нет, правда. Я видел тебя в соцсетях.
— Даже так? — я берусь за десерт, — А за тобой не следила.
— Я не следил, я…
— Послеживал? — формулирую я.
Он, пододвинув к себе белоснежное блюдце, берёт с него ложечку. На фоне его загребущих ладоней, всё это кажется кукольным, детским.
— Ты надолго? — решаю спросить.
Он поднимает глаза:
— Навсегда.
Мой лоб покрывает испарина. Кусочек десерта уже растворился во рту, но я не могу проглотить. Запиваю его облепиховым чаем.
— Решили вернуться на родину, — говорю с лёгкой долей цинизма.
— Я приехал один, — отвечает Никита.
И опять для меня это, словно удар. Он, очевидно, так хочет услышать вопрос: «Почему?». Только я не доставлю ему удовольствия.
— Понятно, — киваю, и невольно смотрю ему на руку.
Там нет кольца. Никита, поймав этот взгляд, говорит:
— Я развёлся.
— Соболезную, — тихо вздыхаю. Отметив не без гордости, что эта новость ничуть не тревожит меня.
Я долго держала его в своём сердце! Так долго, что чувства уже превратились в туман. Будто всё это было не с нами…
— Ну, а ты? — он ведёт по моей окольцованной правой руке, — Замужем?
— Ты же следил за мной в соцсетях, — отвечаю ему, — Там есть вся информация.
Никита кивает:
— Я знаю. Просто хотел, чтобы ты подтвердила её.
— Подтверждаю, я замужем. И у меня двое прекрасных детей.
— Сколько им? — улыбается он.
Я, сглотнув, отвечаю:
— Дочь на четвёртом курсе, а сын в шестом классе.