— Как Николя поживает? — решаю спросить.
Я называю его, на французский манер, «Николя». Помню, первое время фамилия Дотошный вызывала у меня гомерический хохот! Только недавно я научилась её говорить, не смеясь.
— Ой, да нормально! Работает, — хмыкает мама.
— Ты бы его прихватила с собой? Познакомила с нами, — предлагаю.
— С чего бы? — мамины брови взлетают на лоб.
— Да хотя бы с того, что у вас отношения уже шестой год подряд, — говорю, между делом.
Мама презрительно щурится:
— Тоже мне отношения. Это просто общение, не более того. Просто взрослые люди проводят вместе досуг. Вот и всё!
— Просто твоя речь смахивает на оправдание, — поддеваю её.
Она негодующе цокает:
— Когда я решу познакомить, то сперва познакомлю с тобой.
— Я итак с ним знакома, — произношу я, — Заочно.
Пару раз мы с ним виделись. Он, конечно, узнал меня, но виду не подал. Деловито кивнул, придержал дверцу, пропуская вперёд. Я чуть не выпалила: «Что у вас с моей мамой?». Любопытно, а спит она с ним, или нет? Или в этом возрасте такими глупостями не занимаются?
— Вот этого вполне достаточно, — отрезает она.
А я размышляю о том, пошутить или нет, в который раз поменяв маме фамилию? Дотошная Анфиса Павловна. Только подумаю, смех разбирает. Решаю молчать и упорно жую. Конфеты и правда, свежайшие! Ореховый крем растворяется, мелкая крошка хрустит на зубах.
Раздаётся стук в дверь:
— Анфиса Павловна, можно? — внедряется в наш уголок мужской голос.
Мама мгновенно серьёзнеет:
— Так, Игнат! Явился?
Маленький, щуплый на вид человечек, виновато стоит в приоткрытой двери:
— Я болел.
— Знаю я твои болезни! — возмущается мама, — Ещё раз вот так заболеешь, получишь расчёт. Ты меня понял?
Тот торопливо кивает. И пятится. Когда мы опять остаёмся одни, мама бросает:
— Дворника сменщик, опять загулял! А второй пригрозил, что уволится.
— Как обычно, — киваю.
У них постоянно случаются казусы. То арендаторы съедут, то у смежных отделов возникнет конфликт. То воздуховод поломается и в здании нечем дышать. То просрочку доставят, и мама грозится завскладу расправой.
— Так что там случилось? Давай, говори! Я же вижу, что тебя что-то мучает, — она наклоняется к чайнику. И тот снова кипит.
Бросив ещё по пакетику в каждую чашку, намекает на то, что не пустит меня, пока я не раскрою все карты.
Решаюсь:
— Богачёв объявился.
Чуть-чуть не пролив, она ставит посуду обратно.
— Младший? — уточняет.
— Ну, не старший же! — упрекаю её, — С того света.
Пару глотков она делает молча, затем произносит:
— И что? — и упрёк в этой фразе звучит слишком явственно.
«Что ты намерена делать?», или «Что ты успела уже натворить?».
— Ничего, — отрицаю, — Мне вообще-то начхать на него!
— Ой ли? — снова щурится мама. И её обличающий прищур повествует о том, что она мне не верит.
— Меня ничего с ним не связывает, — пытаюсь продолжить.
— Совсем ничего! — подтверждает она, — Он — отец твоей дочери, Вита! И самое главное, чтобы ему было также начхать на тебя.
По выражению глаз, виновато опущенных в чашку, она понимает, что всё не так просто.
— Ты виделась с ним? — вот опять, в её голосе слышу упрёк.
Поднимаю глаза:
— Ты говоришь это так, словно я была инициатором встречи! Если хочешь знать, это он позвонил.
— Позвонил?
— Да! — ковыряю обёртку, — Ну, я и ляпнула в трубку, как обычно «кафе ВитаМила». А он заявился туда.
— О, Господи! — мама, прижав ладонь к сердцу, вздыхает.
— Да ничего не случилось! Просто поговорили о том, о сём. А потом…
— Что потом? — наклоняется ближе.
Я, отбросив фольгу, выдыхаю:
— Поздравил меня с предстоящим рождением дочери. Намекнул, что он в курсе, кто Майкин отец.
Вот теперь мамин вздох звучит к месту. Я и сама ощущаю, как сердце забилось сильнее. Припоминаю слова, что сказала ему напоследок. Навряд ли он принял их к сведению. Навряд ли так просто оставит меня…
— Зачем ему это? — задумчиво хмурится мама.
А я предлагаю:
— Спроси!
— Ну, и что ты ответила? — смотрит она испытующим взглядом.
— Я сказала, что дочка от Кости. Что я спала с ним, когда мы встречались.
— Поверил? — вцепляется мама.
— Не уверена, — хмыкаю я.
Она думает, пальцы стучат по столу.
— Нужно Косте обо всём рассказать, — наконец оглашает вердикт.
Я притворно киваю:
— Ага! Ты не помнишь, чем кончилось в прошлый раз? Как его чуть из института не выгнали? Ну, уж нет!