— Откроем кафе.
— С ума сошла? — фыркнула я недоверчиво, доставая «бидон молока» для Антошки.
Тот присосался губами к соску моей левой груди, стал цмоктать.
— А чего? У меня от Кирюхи баблосы остались, куда их девать? — подзадорила Милка. Распушила косу и вздохнула, — Назовём «ВитаМила».
— Витамина, — поправила я, улыбнулась сынишке.
Подруга, качнув головой, пояснила:
— Ну, ты, конечно, чучундра! Ну, Вита и Мила. Ну, мы же с тобой!
— Аааа, — поняла я задумку.
Антоха поел, и я спрятала грудь «под замок».
— Ну, конечно. Твой Дрюнька уже первоклассник. А мне, куда Тоху девать?
— Никуда, — удивилась подруга, — Сиди и считай. Прямо тут! Пока наш курносый растёт, будешь работать из дома. Вон Костик поможет. А я буду печь.
Так и вышло в итоге. Открыли кафеху. И Милка, заведуя всем, посылала мне сметы, счета, прейскуранты. А я подводила итог. Мы оформили бизнес на имя Шумиловой В. Это я! А Милка была — самозанятый повар. Так проще. Мы с ней всю жизнь доверяли друг другу. Даже мысли такой не водилось — что кто-то посмеет другую надуть.
Поначалу народ шёл негусто. Но, распробовав, стал пребывать. Как говорится, лучшая реклама — это «сарафанное радио». К тому же, у Милки на тот момент было много подписчиков в группе. Она подтянула их всех! И наше кафе «ВитаМила», пристанище всех сладкоежек, постоянно кишело людьми…
— Это особые сливки! — кричит из-за прилавка подруга. У нас на двери висит табличка «учёт». Иногда перерыв очень нужен обеим, — Фермерский продукт, из козьего молока! Только на них получается самое вкусное Тирамису.
Я снова смотрю на таблицу расходов. Подруга, конечно, нещадно дербанит бюджет!
— Твой Козодоев, между прочим, мог бы тебе и скидочку сделать! Не зря же ты спишь с ним! — кричу ей в ответ.
Милка «насилует» кофемашину. Подходит, держа на подносе две чашечки кофе. На тарелках — десерт.
— Я не хочу смешивать работу и личную жизнь, — отрицает она, добавляя в густую кофейную жижу те самые сливки.
— Ты уже их смешала, — парирую я.
Милка хмурится, пьёт, а потом уточняет:
— Довожу до вашего сведения, госпожа скрупулёзный бухгалтер, что свежайшие продукты пребывают к нам первыми лишь потому, что у нас с Козодоевым секс.
Не могу удержать идиотский смешок. Милка — девушка видная! Если другие становятся «ягодками» в сорок пять, то она и не переставала быть ею. Или мне только так кажется? Мы с ней обе задержаны в детстве.
«Маленькая собачка — всю жизнь щенок», — так говорит моя мать. Мы с Милой мелкие, дробные. Сзади неясно, какой у нас возраст. То ли шестнадцать? А может, и все сорок шесть. Нет! Пока ещё сорок четыре. Обеим. А в этом году — сорок пять.
— А как хоть его зовут на самом деле? — решаю спросить.
Милка возводит глаза к потолку, вспоминая.
— Прикинь, я не помню, — роняет она, — Я его так и зову, Козодоев.
— Ну, ты даёшь, конечно! Спишь с мужиком и не помнишь! — делаю вид удивлённый. Но меня эта новость ничуть не смущает. У Милки табу — не влюбляться. По влюблённости делаешь глупости. А глупить Милка очень не любит! Глупить в нашей паре могу только я.
— Слышишь, а он угорал с моего имени, — ковырнув возбуждающе нежный десерт, добавляет подруга, — Говорит, что коров так зовут!
Вдруг она озадаченно хмурится:
— Так может быть, он из-за имени? Может, его возбуждают коровы? Потому и запал на меня?
— Меньше всего ты похожа на корову, — утешаю её.
— Ой, — оживляется Милка, — Ты бы видела наши с ним игрища…
— Нет уж, уволь! — выставляю ладони вперёд, — Не хочу ничего знать об этом.
Милка любит ввернуть кое-что из подробностей жизни интимной. Вероятно, ещё потому, что не любит. Точнее, секс любит! Не любит кого-то конкретного. Я же стараюсь держать под замочком всё то, что творится у нас с моим мужем в постели. Возможно ещё потому, что особыми играми наша интимная жизнь не блистает. Да и сколько блистать? Когда вместе почти двадцать лет, то кровать из «любовного ложе» превращается в «просто кровать». На которой мы спим! Иногда, машинально прижавшись друг к другу. Иногда разнообразим наш сон сладкой сценой соития. Чмокнем друг дружку, и дальше сопеть…
— Ага, уволить себя можешь только ты сама, между прочим, — напоминает подруга.
Смеюсь:
— И прибавить зарплату могу.
— Зарплату, не знаю. Это ты финансист! А вот в отпуск отправить не помешало бы, — кивает она, — Вы куда-нибудь едете летом?