— Ничё, — я пожала плечами, — Так, про алмазы.
— Ты аккуратнее с ним, — сообщила она.
Я удивилась:
— А кто это был?
— Богачёв, — приоткрыла завесу тайны Анжелка.
Со слов мамы я знала, что семья Богачёвых владеет активами. А глава семейства, сродни Скруджу Макдаку, купается в деньгах. Представляла себе, что их сейф под землёй. Он размером с цистерну! Только вместо воды в нём хранится валюта, бриллианты, и прочие ценности.
— Это…, - я оторопело глядела на дверь, — Это сам?
— Богачёв Младший, Никита Георгиевич, — пояснила Анжелка, — Он хозяин ювелирной сети.
— А я думала, это какой-то покупатель, — ответила я, представляя себе, какой показалась ему. Не каждый день в моём юном возрасте выпадала возможность общения с сильными мира сего. С одним из таких.
— Ну, да, — подтвердила Анжелка, — Он у нас покупает разные цацки, любовницам своим.
— И много их у него? — уточнила, пытаясь припомнить, было ли на пальце кольцо. Не вспомнила! Правую руку он прятал в карман своих брюк. Да и мне было всё равно! Я же не метила в жёны.
— Уж поверь, предостаточно, — усмехнулась Анжелка. С таким видом, как будто она ревновала его.
Эта встреча надолго осталась в моей юной памяти. И голос, и запах, и цвет его брюк. И то, как блестели носы его туфель. А мои босоножки, запылённые долгой ходьбой, открывали малиновый цвет педикюра.
— Мам, а Богачёв этот… Никита… женат? — спросила однажды.
Уж кем моя мать не была, это сплетницей! И поэтому всю информацию, прежде чем выдать её, проверяла «на вкус».
— А с чего это ты? — хмурый взгляд оторвался от каши, прошёлся по мне.
Я пожала плечами:
— Да так! Просто девочки обсуждали, как он покупал украшения, то одной, то другой. Ведь женатик не станет вести себя так?
Мама заправила за ухо рыжую прядь. Мой цвет волос — от неё. А глазами я в папу. Может, поэтому мама всегда избегала смотреть мне в глаза?
— Ой, детка, — вздохнула она, — Никита Георгиевич кто угодно, но не женатик. Хотя и женат! У них, к слову, двое детей. Насколько я знаю, сын старший, а дочке три года.
— Понятно, — продолжила есть. Окрестила его в своей памяти «просто богатый блядун». И забыла. На время. Пока он опять не возник в моей жизни. Как снег по весне.
Глава 3
Уютная квартира на седьмом этаже кирпичного дома — это квартира родителей Кости. Выйдя на пенсию, те укатили за город. Взяли домик у старых знакомых, и теперь наслаждаются тихим спокойствием взамен городской суете. Мы часто к ним ездим! А Костик потом говорит по-секрету, что никогда бы не смог, как отец. Ведь домовладение влечёт за собой уйму разных забот, от которых мой муж также далёк, как Нептун от Урана на карте небес.
Он у меня — «кот учёный». Пропитан наукой до мозга костей. Он знает всё о том, как возникает спрос на говядину и от чего он зависит на рынке еды. Но не имеет понятия, сколько стоит один килограмм мяса на самом деле. Потому, что его покупаю я! Он может враз рассчитать, как снизить издержки работы больших предприятий. Но если попросишь его заплатить за квартиру, получишь отказ. Ведь он никогда не платил!
В общем, всем в нашем доме заведую я. А «светило науки» вручает мне свой ежемесячный заработок, и даже не требует знать, на что же я трачу его. На шопинг мы ходим вдвоём. Ибо, если Шумилова пустишь в магаз, попросив выбрать что-то, он застрянет до самого вечера. Решая, в отделе носков, «что практичнее, клеточка, или полоска».
Единственное, что он покупает сам, это книги. Преимущественно, по экономике. Так что ими завален весь дом! Я иногда по-старинке, гадаю, достав наугад. И сейчас, обнаружив Шумилова в груде бумаг и конспектов, открываю один из учебников. Вряд ли «Экономический образ мышления» трёх иностранных авторов, способен открыть нечто, кроме теории спроса.
Но, тем не менее, я вопрошаю у Кости:
— Страница, строка?
Он, не отрывая взгляда от методички, бросает:
— 76, двенадцатая сверху.
Отыскав, я читаю:
— В конце концов, мы возвращаемся, как и обещали.
«К спросу на инсулин», — написано ниже. Речь, опять же, о спросе! Но вот эта строка, на фоне недавних событий, вынуждает меня замереть.
Костик, услышав молчание, смотрит:
— Чего?
Я, протянув к нему руку, ворошу непослушные волосы. От природы курчавые, они имеют такой удивительный цвет. Что-то среднее, между шатеном и русым. Раньше он их выпрямлял, так как стеснялся курчавости. А теперь отрастил до «каре». На работу он делает хвостик, а дома даёт волосам отдохнуть.
— Ты хоть ел? — говорю.
Окопавшись в науке, Костик может забыть о еде, о воде и о сексе. Иногда я ревную! Не сильно. Чуть-чуть. Ведь наука ему не жена.