– Да, идёмте.
Агхори тоже постепенно подходили к огненному сердцу лагеря, охотно предлагая помощь с разделкой и готовкой. Многие, подобно Чите, выполняли собственные варианты упражнений для настроя. Кто-то глубоко дышал, кто-то делал чисто двигался и делал разминку. Слышались и щелчки банок с горькой настойкой. Если Фрида правильно оценила численность клана, значит, каждому агхори в среднем предстояло съесть по килограмму с небольшим белка за один присест.
Заставив себя всеми правдами и неправдами перевести глаза к мясу, девушка наконец-то смогла это сделать, уловив явный интерес со стороны некоторых членов клана, наблюдавших за её действиями со стороны. Она повернулась – одинокое травоядное со своим нелепым сэндвичем – и увидела всего лишь одну гору плоти, потерявшего облик и смысл. Ни тошноты, ни отторжения. Всего лишь удивление. Синтезированное мясо всегда было эстетически красивым, а на самом деле в настоящей плоти было много углов и оттенков, кое-где торчали осколки кости. Фрида уставилась на это фантасмагорическое произведение искусства, чувствуя, как в её крови говорят далёкие предки, тоже занимавшиеся каннибализмом против воли, для выживания. И сейчас девушка сидела среди каннибалов новой эпохи, поставивших свои жизни, свои вкусы, свои интересы во благо выживания искалеченного синтетикой человечества.
– Порядок? – к Фриде подошла Чита, которой уже в пору было зваться подругой.
– Да, спасибо. Немного непривычно, но я переживу, – журналистка проглотила вязкую слюну со сладковатым привкусом крови. Молекулы были в ней, в её лёгких и пищеводе, и откреститься от этого было невозможно.
– Я принесла тебе подушечку, – одноглазая агхори положила цветастое изделие прямо на землю, – Мы едим, сидя у костра. Приземляйся.
– Благодарю, – журналистка села на предложенное место, смотря, как кто-то из молодёжи выводит из палатки стариков, таких же точёных и жилистых, как и молодые. Некоторые из них были одеты в набедренные повязки и сари в псевдоиндийском стиле, украшенные изделиями из кости. Сейчас, у костра, Фрида могла позволить себе внимательнее разглядеть всех членов клана. Они оказались на удивление пестрой группой: с афрокосичками, набитыми кустарным способом татуировками, вариантами сари, бусами из резной кости, узорами из пигментов, молодые, старые, хмурые, дружелюбные, объединённые разве что единой тайной, закреплённые на законодательном уровне.
Тем временем, еда приготовилась, и агхори стали поочерёдно подавать поварам свои миски. Фрида заметила, что каждая посудина украшена по-своему, и путаницы не возникало. Начата трапеза была в тишине, и девушка не сразу поняла, в чём дело.
– Мы не очень любим желать друг другу приятного аппетита, – шепнула журналистке Чита, – Потому что тут мало приятного.
– А. поняла, – Фрида заглянула в вернувшуюся чашку подруги: куски мяса из неидентифицируемой части людской туши плавали в почти что прозрачном бульоне, сдобренном специями. Оценив объём, журналистка поняла, что в посуде было добрых пол-литра, а то и больше. Значит, по идее, ещё будет добавка.
Ели агхори быстро и отстранённо, толком и не жуя. Как только миски опустели, над костром взметнулись первые неловкие разговоры.
– Мисс Лэнг, – на плечо девушке бережно опустилась узкая ладонь с длинными тонкими пальцами. Джозеф. Это был первый раз, когда кто-то из агхори дотронулся до Фриды.
– Да? – девушка не успела погрузиться в это новое ощущение, поскольку прикосновение оказалось быстрым, если не сказать, мимолётным.
– С Вами хочет познакомиться наша старейшина. Ей тяжело ходить, поэтому она попросила привести Вас.
– А, конечно, я пересяду, – завертела головой Фрида, – Скажите только, куда.
– Ей сегодня нездоровится, она в палатке. я провожу.
– Не вопрос! – девушка вскочила несколько быстрее, чем рассчитывала. Опять не смогла скрыть энтузиазма, да сколько можно?
– Сейчас, – Джозеф шепнул что-то повару, в чертах которого смешалось что-то европеидное наряду с мазками Ближнего Востока, и тот налил очередную порцию в чашку. Нечто серое.
– Это мозг, – не церемонясь, оповестил Фриду глава клана, – Доля старейшин. Самое мягкое мясо.
– А что едите Вы? – решилась спросить журналистка, разглядев в бульоне завиток извилины, когда-то хранивший сонм чужих воспоминаний.
– Мой рацион ничем не отличается членов клана. А вы думали, что я, как альфа-самец стаи волков, непременно ем сердце и печень?
Фрида заглянула в поблёскивающие серые глаза, катающие в зрачках этот странный юмор падальщиков.
– По правде сказать, если бы я сравнивала – а я сравниваю, – то пока агхори действительно напоминают мне стаю волков, – без обиняков ответила Фрида, – Так что я бы не удивилась, имей вы схожие ритуалы.
– Мне лестно такое сравнение. Как по мне, волки были прекрасными созданиями… В чём дело?
– А… ничего, – Фрида остановилась, чтобы получить сигнал от подрагивающих коленок.
– Это не слишком деликатно с моей стороны, но я предупреждал, что мы здесь промышляем не самым обычным ремеслом, и это может шокировать.
– Должно быть, я удивлю Вас, но дело не в этом, – пробормотала девушка, нагоняя его, – Я крепче, чем кажусь.
– Это я заметил. Так всё в порядке?
– Да, – она погодя кивнула, подавив в себе странный импульс попросить Джозефа называть её по имени. Казалось бы, что в этом такого, сущая ерунда, но Фрида моментально запретила голосовым связкам выпускать заветные слова на волю. Как странно. Будто этот барьер официоза позволял держаться своего хрупкого мировоззрения. Взбалтываться в среде агхори, не смешиваясь с ними.
– Мы пришли, – поудобнее перехватив супницу ладонью, глава клана почти что по-кошачьи поскрёб пёстрый полог, – Мадам, я привёл нашу гостью.
– Войдите, – проскрипели по ту сторону, и Джозеф отодвинул обрез ткани, пропуская журналистку вперёд.
========== 5 ==========
Старейшина оказалась почти что нереальным созданием, расчерченным сетью морщин, словно средневековая карта глубин и течений. Несмотря на возраст, старуха охотно продемонстрировала полный комплект зубов, улыбнувшись:
– Здравствуй, дитя. Джозеф, мой мальчик, ты принёс суп?
– Да, мадам, – парень сел на предложенное место, подушку, похожую на те, что использовали у костра, и подал женщине чашку.
– Благодарю, – старейшина сделала большой глоток бульона, глядя на содержимое мутными голубыми глазами, – Мужчина, да? Молодой.
Фрида слегка нахмурилась. Пожилая женщина стала первой, кто пожелал узнать, что за человека сегодня приготовил клан.
– Вы как всегда правы, мадам, – мягко произнёс Джозеф, выглядевший на её фоне ещё моложе обычного.
– Несчастный случай?
– Автомобильная авария, мадам.
– А. Снова эти машины, – женщина вернулась к трапезе, вздыхая, – Всё в порядке, дорогой, отныне ты часть меня и моей большой семьи. Всё в порядке.
Фрида перевела глаза на главу клана. Тот сделал ей знак рукой, мол, объясню позже.
– Итак, – пожилая женщина отставила миску, – Ты пришла сама, решив написать о нашей жизни?
– Да, мадам, – скопировав обращение, ответила старухе Фрида. Их не представили друг другу, но почему-то это древнее мудрое существо, сейчас сидевшее напротив, казалось журналистке чем-то, чьё имя могут знать только боги, но никак не простые смертные.
– Жаль, что ты опоздала на пару десятилетий. Сейчас многие наши ритуалы поглотила мгла, – старейшина сделала сложный финт костлявыми пальцами, – Но я помню, хоть это и было давно. Помню времена, когда агхори чтили своё наследие, гадали на костях и носили ритуальные одежды. Я расскажу, как это было, а ты можешь записать.
– С удовольствием, мадам, – ничуть не кривя душой, ответила журналистка.
– Хорошо… Да, очень хорошо, – старуха окинула взглядом своё пристанище, будто была не до конца уверена, где находится, – Поначалу я удивилась как твоей просьбе, так и тому, что Джозеф принял решение разрешить тебе писать об агхори. Но он – главный, и я бы в любом случае не стала ему перечить. Однако сейчас я понимаю, что это было верным решением.