— Я знаю, что у меня есть сын, и зовут его Макс. Он у вас? Где вы держите его? — я пыталась сохранять спокойствие, но мой голос предательски срывался.
— Макс? Так зовут… звали моего сына, и он уже десять лет как мертв, — он больше не улыбался. — А у тебя в голове лишь то, что я вложил туда, Окта. У тебя никогда не было сына и никогда не было жизни. Ты появилась на свет пять месяцев назад, а все воспоминания… не твоя жизнь. Твоя жизнь — всего лишь сон. Ты просто машина и все.
Мне показалось, что подо мной покачнулся пол. Не может этого быть. Он пытается меня запутать, точно! Я же хорошо помню и собаку и воздушного змея. Вероятно Алекс увидел замешательство на моем лице, потому что он поднялся, приблизился ко мне и аккуратно забрал из моей руки нож.
— В тебе заложено лишь одно воспоминание. Кусочек моей жизни. Это демо-версия большой программы, которую мы собирались вложить в тебя. Что-то пошло не так…
Я помотала головой, не желая слушать эту уничтожающую меня правду.
— Произошел сбой, — Алекс сложил нож и убрал его в карман, голос его был спокойным, текучим, он гипнотизировал, пробуждая во мне отголоски воспоминаний. — Мы не знаем, что послужило причиной, но ты словно взбесилась во время перевозки. Напала на пилота, вытолкнула меня из вертолета, устроила крушение… Программа у тебя?
Вопрос прозвучал так неожиданно, что я не сразу поняла смысл сказанного.
— Какая программа?
Алекс недоверчиво посмотрел на меня, а потом его лицо прояснилось:
— Сбой затронул мозговой центр сильнее, чем я думал, — пробормотал он, затем вдруг спросил: — Ты не находила серебристый контейнер?
Я вспомнила о штуке с цифрой “8” и невольно бросила взгляд на рюкзак.
— Вот и умница, — улыбнулся Алекс и сделал шаг к валяющемуся на полу рюкзаку. Все это время я стояла, не двигаясь, как парализованная. Я не понимала, что со мной. Почему я не могу пошевелиться? Это, кажется… шок? Я не могу быть машиной, я же живу, дышу… кажется. У меня же болело колено! Я посмотрела вниз на свои ноги, и тут меня как ударило. Как я могла пройти по пустыне весь день в одном темпе и без чувства голода или жажды? Я ни разу не видела у себя крови. Как я вообще могла выжить после падения вертолета, будь все то, что он говорит, неправдой? Я — машина? Искусно сделанная копия человека — андроид. Созданная на потеху и для служения создателям. Чувство горечи поднялось из груди и коснулось лица, что-то влажное поползло по щеке. Я коснулась кончиками пальцев, поднесла к глазам — не вода, маслянистая жидкость.
— Не помню, чтобы мы программировали тебе слезы, — сказал подошедший Алекс с рюкзаком в руках. — Наверное после удара об землю нарушилась подача смазки деталей.
Он достал контейнер, а рюкзак откинул сторону. Затем вложил большой палец в едва заметное углубление, и футляр открылся. Внутри лежала серебристая ключ-карта. Алекс заметил мой взгляд, улыбнулся и пояснил:
— Это твоя программа. Твоя настоящая программа, ради которой тебя создавали. Тестовая демо-версия с ребенком была нужна только на время, чтобы ты не выглядела пускающим слюни дегенератом перед заказчиком.
— Зачем ты мне это рассказываешь? Неужели не проще было меня просто отключить? — Слова были резкими, злыми. Откуда это во мне?
— Ты права, это было бы проще, — согласился Алекс, — но я сентиментален. Увы. Твоя внешность… — он провел рукой по моей щеке, — я сделал модель по образу своей покойной жены. Сначала это казалось мне хорошей идеей, но сейчас я понимаю, что моя же боль связывает мне руки.
Он тихо печально рассмеялся, опустив голову. Я смотрела на него, ожидая его действий, готовая реагировать молниеносно.
— Твоя… программа сотрет все воспоминания о моем сыне… О Максе? — я запнулась. Мне все еще не верилось, что это правда.
— Да, это неизбежно.
Мне показалось, или он все же сочувствует мне?
— Не надо… — тихо попросила я.
Мой создатель дернулся как от пощечины. В глазах его была боль, смятение, злость.
— Да ты сумасшедший робот! Ты знаешь, сколько денег ты стоишь? С тебя начнется великое будущее.
Он резко, как будто собрав всю решимость, шагнул ко мне и коснулся сзади моей шеи, и я перестала чувствовать свое тело. Последнее, что я услышала перед тем, как отключиться было одно лишь слово:
— Прости…
Андроид — модель № 8 — лежала на пластиковом ложементе в одной из лабораторий фабрики. Старый ободранный комбинезон с нее сняли, теперь на андроиде был надет новый, без опознавательных знаков. Около нее суетились двое в белых закрытых комбинезонах. Алекс зашел в комнату, и лаборанты встали по стойке смирно.