– Не знаю.- Пожала плечами Саира.- Но – почему-то не боюсь. Не вижу, что нам могут предъявить.- Парень понимающе кивнул и, махнув рукой – дескать, и шут с ним – поднял пилу и удалился.
– Вот ведь незадача…- Нерешительно поглядывая на меня, вымолвила Саира. Похоже было, что она давно смирилась с такой "милой сексуальной раскрепощённостью" своих подопечных и, постепенно убедившись в том, что раскрепощённость эта будто бы нигде не перерастает в неразборчивость да распущенность, со временем просто привыкла к такому их поведению. Теперь же, после происшедшей стычки, она понимала, что сама идея такого "сада Любви" должна выдержать ещё и критику общественности – а как эта самая общественность отреагирует на такую идею, заранее предсказать невозможно. Единственное, что было очевидно – что единодушной поддержки не будет.- Дай Бог, чтоб не заклевали теперь…- Каким-то убитым голосом произнесла, вздохнув, эта не старая, но уже седеющая женщина.
– Дай Бог…- Вздохнул и я.
…Через пару дней, появившись в саду, Абар заметил меня и поманил пальцем. В ответ на мой вопросительный взгляд он спросил:
– Где Саира?
– Не знаю.- Пожал плечами я.- Я с ней если и встречаюсь здесь, то чисто случайно.
– А ты не слышал, что здесь пару дней назад произошло?
– Это… из области общественной нравственности?- Съязвил я. Абар, осторожно усмехнувшись, кивнул. Я достаточно подробно изложил ему суть происшедшего и своё видение проблемы, не забыв упомянуть как об избирательности студентов, так и о том, зачем "блюстительница нравственности" сама забрела в этот сад. Абар лишь отстранённо кивал головой.
– Так ты думаешь, что они делают это… Не ради забавы?
– Ну…- Я задумался, не зная, как ответить.
– Ну?- Вопросительно повторил Абар.
– Скажем так: я не заметил, чтобы это выглядело борделью или "портовым кабачком". Я не заметил, чтобы это были "богемные романы". У меня впечатление такое, что сближение происходит у них нормально – так, как и должно происходить в жизни: не быстро и не просто. И, если оно приводит к сексуальным эпизодам,- я усмехнулся,- то единственное, что здесь может быть непривычного, так это не слишком высокая "секретность" происходящего. Что я лично считаю естественным в такой среде: теплынь, солнце, куча друзей, которых не боишься и не опасаешься, что они тебя застукают – в таких условиях действительно выглядит нормальным просто "отойти немного в сторону за ближайший кустик", а не бежать невесть куда… Хотя – куда они могут побежать? В общежитие, где у каждого нет места, где этим можно заняться – и нужно предварительно договариваться, чтоб не мешали? Здесь – проще. И – видимо, приятнее.- Усмехнулся я. Абар кивнул – то ли соглашаясь, что здесь действительно приятнее, то ли – просто выражая понимание сказанного. Взгляд его был каким-то полуотсутствующим – похоже, он пытался решить сразу два вопроса: как к этому относиться самому и как реагировать на это публично.- Кстати, уже пару раз… применительно к этому месту…- Я, исподлобья поглядывая на президента, тянул паузу, пытаясь завладеть его вниманием,- я слышал название "Сад Любви".- Когда мне показалось, что искорка внимания промелькнула в его взгляде, закончил я.
– Серьёзно?- Оживился Абар. Я кивнул.- Это интересно…- Искорки в его оживших глазах ясно показывали, что идея Абару понравилась.- Это очччень интересно…- Явно что-то задумав, отстранённо разглядывал меня он.- Ладно, летописец… Запиши это в своей летописи, не забудь: не ровен час, это место войдёт в историю…- Усмехнулся он, и, почему-то пожав мне руку, сопровождая это каким-то загадочным взглядом, ободряюще кивнул и удалился.
Ждать последствий долго не пришлось: уже к вечеру я встретил в саду Саиру, которая, против обыкновения, сегодня не одела свой "академический", то есть – совершенно закрытый, купальник, а… повязала его в качестве пояса. Белые следы от него уже слегка покраснели, но гораздо больше покраснела хозяйка, столкнувшись с моим недоумённым взглядом. Не в силах себя сдерживать, она виновато отвернулась, прикрыв почему-то лицо рукой. Я долго думал, как выйти из этой неловкой ситуации, но Саира опередила меня, вдруг собравшись с духом и, даже с каким-то вызовом, повернувшись ко мне и решительно, хотя и с видимым трудом, отняв руку от совершенно пунцового лица.
– Дддобрый ввеччер…- Едва смог, кивнув, выдавить я, с трудом проглатывая подступивший к горлу комок.
– Добрый…- Изо всех сил стараясь казаться непринуждённой, ответила она.
– Новые веяния?- Оглядывая её и стараясь сделать свой взгляд как можно более ободряющим и едва ли не ласковым, поинтересовался я. Саира только кивнула.
– Название "Сад Любви" узаконено Абаром.- Шепнула мне сзади подкравшаяся Винитта. Я оглянулся – она тоже была совершенно нагой, но далеко не столь пунцовой, как Саира: видимо, преподавателю физкультуры приобщение "свободному обществу" своих студентов далось гораздо проще, чем её "академической" подруге.- И теперь Ваш внешний вид, молодой человек…- она язвительно разглядывала мои плавки,- является здесь противоречащим уставу…- Издевательски развела руками она. Саира прыснула. Внимательно глядя в глаза Винните, я стал медленно стягивать плавки. Она зарделась.
– Медленнее, ещё медленнее…- Похоже, чтобы скрыть смущение, стала язвить она.- Стриптиз должен происходить постепенно – с чувством, с толком…
– Перестань…- Смущённо попросила подругу Саира.
– А чего он юродствует?- Не отрывая свой взгляд от моего, продолжала играть Винитта.- Нет, чтоб мигом: раз – и всё. Совратитель…- Со смаком добавила она, и я так и не понял, чего в её голосе было больше: желания просто почесать язык или… желания.
…Нельзя сказать, что к нововведениям в Саду Любви я привык быстро: первое время возбуждение, связанное с обнажением, часто давало о себе знать, создавая, скажем так… не совсем удобные ситуации. Даже в бане с этим было как-то проще, помнится: к утру я уже ко всему привык и практически успокоился. Там было комфортно и, в большинстве своём, совершенно не эротично. Здесь же, видимо… солнце, зелень, природа, обилие молодёжи, не слишком утруждающей себя скрыванием знаков внимания, оказываемых друг к другу… создавали какой-то "эротический фон". Чтобы привыкнуть к нему, требовалось время. А пока я то и дело попадал в неловкие ситуации, связанные со сложностями контроля над моим естеством… Надо отметить, что свидетельницы или невольные участницы таких ситуаций, к чести их, ни разу не повели себя настолько неосторожно, чтобы усугубить моё и без того сложное положение: они всегда оставались внешне безразличны – то ли делая вид, что не заметили моего состояния – дескать, ну, просто не обратили внимания; то ли – когда "не заметить" этого было уже невозможно – всем своим видом демонстрировали естественность происходящего: дескать, а что же здесь такого? Но… всякий раз мне почему-то казалось, что на самом деле происходящее им откровенно нравится: уж больно много застенчиво-любующихся "взглядов украдкой" пришлось мне перехватить…
Лёгкий флирт в Саду стал нормой. Очень лёгкий – без малейших намёков на личности – проскакивал даже в адрес преподавателей. Но всякий раз это было достаточно тонко, чтобы та же Саира, улыбаясь, лишь бросила "недовольный" взгляд на "зарвавшегося" студента, а тот, прикидываясь непонимающим, мог своим видом как бы спросить: "а что такого я произнёс? Разве я что-то имел в виду? Показалось; безусловно – показалось…". При этом я ни разу не слышал, чтобы как-то обыгрывались хотя бы потенциальные возможности "игр" между преподавателями и студентами – как будто кто-то (может, само воспитание этих людей?) установил на это непререкаемое "табу". Приятно было отмечать отсутствие наглости в таких подколках и чётко соблюдаемый "запас дистанции": так, никто не мог позволить себе не только сальности, но и – даже – необоснованных намёков. Никто не мог затронуть зарождающиеся у кого-то чувства. Видимо, высшая школа всё же в какой-то степени предопределяет возможные реакции воспитанной ею среды…
В Саду стало комфортно. Раньше как-то получалось, что обнажение – удел студенток. Позже – студентов. Теперь, после фактического узаконивания здесь Абаром этой "формы одежды", она стала всеобщей. Надо сказать, что некоторые из приглашённых теперь перестали здесь появляться. Но не все из них исчезли навсегда: иные, спустя время, вернулись, чтобы несмело, нерешительно, с опаской испробовать это новое для себя амплуа. Когда же очередной "разведчик" принёс весть о том, что где-то "в глубине сада" он "застукал" своего любимого ректора за любовными утехами с ректоршей – толпа тихо неистовствовала, торжествуя: дескать, теперь – всё: наша взяла! "Зарождается новое общество" – Даже прокомментировал кто-то. "С естественной психикой и неизвращённой моралью"… – Ухмыльнулся другой. Толпа, несмело исподлобья переглядываясь, выражала единодушное одобрение.