Эта неделя для меня выпала из истории Ункарии. Я не был, не слышал, не писал, не, не… Я жил. Неумеренной половой жизнью – с прекраснейшей из женщин. Я изнемогал – но не мог найти в себе силы прекратить этот процесс. Да и – надо ли? Это неинтересно описывать в подробностях: Это были дни Любви, ночи Любви, это было солнце в Саду Любви и луна – там же. Это было всё… И я поразился, насколько более внимательной и нежной, насколько безумно и осторожно любящей становится женщина, которую… вот так вот… Любят… везде и все – даже те, кто, осторожно наблюдая за ней, никогда не осмелится к ней приблизиться, чтобы ненароком не обидеть незнакомого человека неосторожным прикосновением… Казалось, взгляды всех, кто её видел в эти дни, источали Любовь – только любовь, вечную, добрую, смешанную с восхищением и обожанием… Я, помнится, поразился тогда: как же мало нужно людям для того, чтобы они были счастливы? Всего лишь – Любовь. Всех и ко всем. И только-то…
Интересное существо – Лидочка… После её зимнего приезда у меня зародилось, а сейчас – окончательно укрепилось мнение, что её – хлебом не корми, а дай вот так почудить. Но… Жизнь показала, что это не так. Вернее – не совсем так…
Как-то после моего возвращения домой встретил меня приятель, друг детства, старина Роб и таинственным шёпотом сообщил, что завтра "у нас собирается преэкзотическая вечеринка".
– И что же в ней столь экзотического?- Мимоходом, оглядываясь по сторонам, поинтересовался я.
– Все женщины…- шёпот его стал поистине интригующим,- намерены присутствовать там исключительно в нижнем белье. Чем более изысканном и малозаметном – тем лучше.- Приятель застыл, ожидая моей реакции.
– Ага…- безразлично кивнул я. Роб был озадачен.
– Ну, самым пуританским из одеяний будет считаться комплект "комбидресс и чулочки". И, заметь,- он всё же надеялся произвести на меня впечатление,- мужики договорились, что все будут вести себя так, как если бы ничего не произошло – то есть будто бы все дамы пришли в нормальных вечерних платьях.
– Ага…- Кивнул я, уже садясь в такси.
– Послушай, тебя что – это не привлекает?- Насторожился Роб.
– Да нет, почему же…
– У тебя что, нет пары?
– Есть…
– Ты боишься, что её не уговоришь?- Понимающе обрадовался он.
– Не думаю…- Вспомнив Рождество и Сад Любви, улыбнулся я.
– Тогда… что же?- На лице Роба была написана явная растерянность.
– Ничего.- Пожал плечами я.- Я просто спрошу у неё – и всё.- Мне жалко было видеть его лицо. Лицо совершенно сбитого с толку человека.
Вечером я спросил Лидочку, как она смотрит на такое мероприятие.
– Ох, не знаю…- Вздохнула она.- Наверное, всё же – никак.
– То есть?- удивился я, помня о её поведении в Ункарии.
– То есть – я не люблю разговоров, сплетен, пересудов… А их меньше тогда, когда ты ведёшь себя так, как все. То есть, точнее – как большинство. Как только кто-то пронюхивает о том, что ты чем-то от этого самого большинства отличаешься, что ты – не как все…- она вздохнула.- Видимо, люди злы.
– Видимо…- согласился я.
– А потому давай – воздержимся…- Не то резюмировала, не попросила она.- Я буду такой, как ты хочешь – всегда, когда нас никто не видит, или – когда тот, кто видит, не сможет об этом рассказать тем, с кем нам с тобой приходится нос к носу встречаться каждый день. А так… Я лучше буду, как все.- Тяжко, с видимым сожалением вздохнула она, и я мог только догадываться, какая прошлая боль обусловила это её решение. А спрашивать – не решился. К Робу мы не пошли. Зато в будущем Лидочка не раз лила бальзам на мою израненную душу, оказываясь "невзначай" в вышеописанном виде то перед стюардом на корабле, когда мы отправились в свадебное путешествие, то перед случайным поздним прохожим на острове Крит… В последнем случае я на некотором удалении нёс её халатик… Ей было тогда хорошо: она не боялась. Мне – тоже: я любовался и ею, и озадаченностью случайного зрителя. А потом… У нас были такие ночи… Я, наверное, запомню их на всю жизнь. Жаль, рассказывать почему-то не хочется – то ли боюсь Лидочку обидеть, то ли не хочу памятью об этом торговать – кто его знает…
Выделенная нам Скрентом неделя быстро подходила к концу. Мы настолько увлеклись совместным времяпровождением, что чресла просто ныли, будучи уже чисто физически не в силах выносить наши совместные упражнения. В конце концов, когда звонок Торри напомнил нам о сроке – видимо, старый кудесник неплохо понимал, что без этого напоминания он рискует не увидеть свою секретаршу на месте не только к первому июля – мы очумело стояли в номере, беспомощно переглядываясь, пока совершенно случайно не явился наш спаситель – Карой. Узнав о мучавшей нас проблеме, он, вздохнув – как бы показывая всем своим видом, с какими беспомощными детьми ему приходится иметь дело – достал из лаптопа "карточкино гнездо" и, воткнув его в мой, просто сказал:
– Я, в общем-то, уверен, что ты так и не побеспокоился потратить сотню гевей…- Я, беспомощно разведя руками, молчал.- Поэтому – воспользуйся пока моим…- Карой молча протянул руку – я безропотно отдал ему карточку. Вставив её в гнездо, смуглянка поколдовал над этим устройством пару минут, объясняя, что просто принимает из сети нужные программы. В конце концов он широким жестом пригласил меня занять его место. Когда билеты на самолёт были уже заказаны – я недоумённо спросил:
– И что здесь нового? Ведь это же можно было делать и во Всемирной Сети…- На что Карой, тихо охнув, обхватил голову руками и так сидел минут пять, совершенно не двигаясь. Наконец он сказал:
– Можно было. Заказать. Не заплатив денег. Все билеты. И парализовать рейс. Можно было. Используя кредитку того или иного банка, заказать билеты. Но – тебя могли поймать по дороге злые хакеры. И завтра твоя кредитка была бы пуста.
– А здесь?
– А здесь всё принципиально по-другому – пойми это. Здесь ты вошёл в Единую Систему. И именно она отвечает за то, что, когда ты пришёл покупать билет на самолёт, то это именно ты, а не кто-то другой, воспользовавшийся данными твоей кредитки. Именно она уже сняла с твоего счёта в банке деньги и уже перевела их на счёт авиакомпании, когда ты покупал билет. Она – просто посредник в сделке в данном случае. Торговый посредник, принимающий на себя все гарантии – а не почтовое ведомство, которое просто доставит корреспонденцию, половину растеряв по дороге и предоставив вам право самостоятельно разбираться дальше с тем, что осталось. Более того…- Его слова были прерваны звонком в дверь,- Более того…- настойчиво продолжил, тем не менее, он,- именно она сейчас, используя единую подсистему доставки, доставит тебе эти билеты – туда, где ты находишься.- В дверях стоял посыльный.
– Вам письмо.- Бесстрастно сказал он, взял на память образец моей подписи – и, козырнув, скрылся. Я был поражён. Даже просто обескуражен.
– Я… Не оплачивал доставку…
– Такая доставка входит в цену билета.- Вздохнул Карой.- Его не везли сюда. Его распечатали в ближайшем кассовом пункте, который находится в холле гостиницы и выдаёт любую муть – от банковских чеков до билетов и телеграмм. На всё про всё у него есть соответствующие бланки, оператор просто вставляет то, что нужно – и система впечатывает на эти гербовые бланки – с лазерным клеймом в качестве защиты – всё то, что было заказано. Ты – получил билеты, сосед – чек на триста гевей, другой сосед – поздравительную телеграмму… устройство печати работает практически непрерывно – ведь это – большая гостиница… Клерк просто вставляет туда требуемые бланки, а посыльный разносит по этажам гостиницы.