…О том, что Анас-Бар собирается давать получасовую пресс-конференцию в Готонде, было объявлено за неделю до его приезда туда. Собравшаяся здесь журналистская братия, перекочевавшая, в основном, из Кайаны, живо обсуждала это событие, предвкушая возможность "допросить", наконец, самого обсуждаемого человека начала столетия. Со многими из них мне уже удалось познакомиться поближе: они каждый вечер толклись в Гонт-клубе, обсуждая темы, которые хотелось бы поднять на предстоящей пресс-конференции, да пытаясь составить текст вопросов так, чтобы обещанное каждому из них "двухминутное интервью" давало бы пищу для возможно большего числа участников. В конце концов, было отобрано двадцать вопросов – настолько ёмких, что, отвечая на каждый из них, можно было говорить по полчаса. Двадцать – на тот случай, если президент будет сух и краток: так чтобы время не пропало даром. Ну, а на тот случай, если Анас-Бар вдруг окажется настолько разговорчив, что не успеет ответить и на половину из них – вопросы были отсортированы по "степени важности" так, чтобы потери пишущей братии были в этом случае минимальны. Список вопросов был размножен и распространён среди участников – так, чтобы каждый очередной вопрос был просто следующим по списку, вне зависимости от того, кто будет его задавать: вдруг право задать очередной вопрос будет предоставляться по выбору пресс-секретаря… Словом – Готондские журналисты чуть ли не впервые в истории страны сумели достигнуть согласия между собой и подготовить "наступление единым фронтом", договорившись даже с превосходящей их по численности толпой приезжих. Тем не менее, осуществить свой план им не удалось: обстоятельства сложились так, что там были заданы, большей частью, совсем другие вопросы; да и вообще – практически всё прошло совсем не так, как ожидалось…
…Флайер Анас-Бара вдруг выпал из строя окружавшей его свиты, нырнул вниз и уже подрулил к зданию аэровокзала – прежде, чем встречавшие успели обсудить, что это было: смелость и мастерство пилота или, напротив, неудачный манёвр. Президент снял шлём-маску, выбрался на крыло, спрыгнул на полосу и быстро пошёл к толпе встречающих, не дожидаясь приземления сопровождавших. Охрана зашевелилась и быстро приняла свою рабочую дислокацию в толпе, тем самым с головой выдав себя всем присутствующим. Анас-Бар заметил это, нахмурился и тут же бросил несколько коротких фраз подоспевшему пилоту. Тот, тоже оценив ситуацию, понимающе кивнул. Позже мы узнали, что этот день стал последним рабочим днём для большинства работников СГБ, участвовавших в операции.
Президент не стал дожидаться свиты, кивком головы поприветствовал представителей местного департамента управления, стоящих с цветами и подарками у края полосы, и сразу же врезался в толпу журналистов. Все опешили. Охранники засуетились, пытаясь пробиться поближе к "объекту", но, остановленные его уничтожающим взглядом, нерешительно остановились. Журналисты тоже не понимали, что должно следовать дальше, но профессиональный авантюризм взял верх:
– От лица представителей пишущей братии всей Ункарии позвольте приветствовать Вас на земле Готонда!- Выдал Карой Де Лю – как самый бойкий, пожалуй, из собравшихся. Анас-Бар улыбнулся:
– Похоже, что единственные, кто здесь в рабочем состоянии – это журналисты…- Толпа писак облегчённо вздохнула: такое начало обычно предвещает много ёмких интервью, а, следовательно – и приличный заработок.- Что ж – с них и начнём.- Анас-Бар махнул им рукой, приглашая следовать за собой и, минуя здание аэровокзала, направился на площадь. Расположившись в тени за столиком местного кафе, он кивнул официанту – и тот, сообразив всё с полуслова, тут же принялся устраивать журналистов окрест. Те, кому не хватило мест, неприхотливо расположились на низкой, по колено, оградке сквера. Оглянувшись, я увидел, как флайеры свиты только-только заруливали на посадку. Пресс-конференция, тем временем, по сути уже началась.
– Скажите,- Тихо спросил оказавшийся рядом с президентом интеллигентный Боки,- как понимать тот факт, что Вы, предложив в своё время всем желающим из нас… скажем так: рисковать на Вашей стороне… вдруг так надолго оставили нас одних?
– А Вы разве – дети, что за вами присмотр нужен?- Удивился Анас-Бар.
– Да нет, вроде,- пожал плечами Боки,- да только обидно просто: думали, что будем все вместе – а оказались одни…
– Хм… Почему же "одни"?- Усмехнулся президент.- Мне всегда казалось, что вас много – настолько много, что вы представляете собой реальную силу… Пожалуй – самую реальную… быть может – даже большую, чем моя власть… И, потом – разве вы уже не сделали свой выбор? Или он определяется возможностью силовой поддержки "сверху"? Тогда – есть ли это именно ваш выбор? Может, это просто "дань ситуации"?- Мы молчали. Сказать толком было нечего, а оправдываться никто, как обычно, не хотел.
– И где же Вы пропадали? Снова оценивали ситуацию, как и после выборов?- Наконец спросил, несмело исподлобья ухмыляясь, Алозан.
– В жизни…- задумчиво глядя сквозь него, отвечал Анас-Бар,- бывает полезно различать то, что хотелось бы создать, и то, что возможно создать… Ибо исход дела слишком сильно зависит от правильной первоначальной оценки…
– Ну, и?
– Ну, и – поскольку я считаю себя реалистом – меня почему-то не привлекают попытки создавать невозможное…- Пожал плечами президент.- Может, именно поэтому перед началом любого процесса, в который я собираюсь встрять, мне нужно некоторое время, чтобы в него вникнуть… Хотя бы – для того, чтобы верно оценить шансы,- кисло ухмыльнулся он.
– Скажите,- поинтересовался случайно затесавшийся в это общество молодой художник, попивавший за столиком кофе со своей подружкой и озадаченный размером нахлынувшей вдруг сюда толпы,- а что здесь, собственно, происходит?- Журналисты рассмеялись.
– Здесь президент даёт пресс-конференцию по поводу своего появления в Готонде,- с совершенно невозмутимой физиономией ответил Карой Де Лю. Президент оценивающе посмотрел на него: видимо, бойкий писака начинал ему нравиться.
– И какие вопросы ему можно задавать?- Саркастически хмыкнул художник. Девушка потянула его за рукав, но он, выдернув руку, продолжил: – Я где-то слышал, что его величество якобы позволило задавать ему в Готонде любые вопросы?
– Слухи не обманули Вас,- снова нашёлся Карой,- но вот насчёт "величества" Вы несколько преувеличили: господин президент пока не присваивал себе таких титулов…- журналисты заулыбались, а Анас-Бар, слегка раздосадованный тоном художника, с некоторой благодарностью взглянул на Кароя. Тот лишь криво ухмыльнулся: дескать, с этим мы сами разберёмся – но мы ждём информации… Президент понимающе прикрыл веки. Художник, озадаченно хмыкнув, пока затих.
– Какие цели ставите Вы и Ваша партия теперь, после получения практически ничем не ограниченной власти в стране?- Прозвучал первый вопрос из "домашних заготовок".
– Ну, во-первых – у меня не было, нет, и, я думаю, никогда не будет своей партии.
– Почему?
– Ибо партия есть не что иное, как "[безумие многих ради выгоды единиц][Джонатан Свифт]".- Толпа зашуршала, заулыбалась.
– Но Вы "взошли на трон" под знамёнами "Народного возрождения Ункарии", разве не так?
– Так. Просто на этом этапе мы с Бигуром не видели противоречий – оба хотели примерно того же. Собственно, если вы помните, это была именно их инициатива, а не моя: видит Бог, я не хотел во всё это ввязываться… Понимал, что нужно; но – не хотел. Боялся, что ли…
– И сейчас боитесь?- Поинтересовался Алозан.
– Сейчас поздно бояться…- Хмыкнул Анас-Бар.- Сейчас я пытаюсь собрать команду, способную произвести в Ункарии нужные изменения.
– Кому нужные?
– Всем нам.
– То есть – "нам, членам команды"?
– Хм… и им, разумеется, тоже. Видите ли… Дело в том, что мы пытаемся создать, по сути, новое общество, новую систему общественных отношений. И на каком месте в этом обществе окажется впоследствии каждый из нас – нам пока неизвестно. Поэтому все мы заинтересованы заранее позаботиться о том, чтобы каждый из нас смог потом жить нормально – вне зависимости от того, на какое бы место в этом новом обществе ни закинула его судьба. Иными словами – мы должны прийти к объективной морали, к объективным общественным отношениям, взгляды на которые не зависят от того, где, на каком месте в этом обществе человек находится, какое положение занимает и какую имеет власть… Только в таком обществе граждане могут думать, в основном, не о драке за хлеб насущный, а уже хоть о каких-то иных, более приличествующих разумным существам, деяниях… ради которых, собственно, и существует, быть может, Человек…- Пишущая братия затихла, озадаченная столь неожиданным поворотом дела: вместо привычных им дежурных "отмазок", имеющихся в обилии в арсенале любого политика, президент вдруг выдал хоть и не понятную до конца, но уже озадачившую их концепцию построения общества, оспаривать разумность которой никто из них был попросту не готов. Анас-Бар тем временем продолжал: