– Скажи…- Я едва ворочал языком,- а какая ты есть… На самом деле?
– Не знаю…- Пожала плечами она.- Для меня самой этот вопрос неразрешим… почему-то… Впрочем,- она оживилась,- теперь я получила индульгенцию и ты можешь впредь сколь угодно долго наблюдать, какая я есть на самом деле. Может – когда-то и получишь полное представление… И, выйдя на пенсию, сумеешь написать трактат…- В дверь несмело постучали.
– Ребята, я понимаю…- Начал, было, оправдываться вошедший Джакус… А я вдруг откровенно залюбовался Лидочкой, в одной рубашке стоявшей около распахнутой ею двери. Она была прекрасной… только, почему-то, совсем невесёлой… Даже Джакус замолк, озадаченно поглядывая то на неё, то на меня и силясь определить, что между нами произошло.
– Всё в порядке, ребята…- Спокойно, почти безразлично сказала Лидочка.- Мы сейчас выходим…
– Хорошо бы,- нерешительно произнёс Карой.- А то уже скоро начнём опаздывать…
– Когда надо выходить?- Спросил я, сам удивившись почти полному безразличию в голосе.
– Собственно, осталось чуть больше часа… А ехать туда – пятьдесят минут.- Джакус пожал плечами.- Если повезёт…
– То есть – прямо сейчас?- Уточнил зачем-то я.
– Ребята, мы ждём вас внизу. Десять минут. Определитесь, пожалуйста, едете вы или нет – и выходите.- Карой несмело улыбнулся.
– То есть… поймите нас правильно… Мы, в общем-то, не навязываемся… И, если вы хотели побыть вдвоём – мы не смеем тревожить…- Джакус тоже не знал, как себя вести.
– Ребята, мы едем.- Выручила их Лидочка.- И – простите нас, ради Бога, за эту сцену…- Джакус только развёл руками – ну, что вы, мол, такое говорите – какие счёты…- Мы просто слишком мало знаем друг друга…
– Не берите в голову,- грустно ухмыльнулся Карой.- Те, кто знают друг друга куда дольше – и, казалось бы, лучше – грешат тем же.- Вздохнул он.- Пойдём,- кивнул он Джакусу, взглянув на часы – и они скрылись за дверью.
– Думаю, они ушли насовсем…- Задумчиво выговорил я.- И больше, хвала Аллаху, не вернутся. Сегодня. Или – может быть, вообще… Так мы едем?- Я повернулся к Лидочке.
– Едем, Анри.- Она решительно сбросила с себя рубашку и быстро начала натягивать свои миниатюрные трусики, чулочки и прочую дребедень. Я смотрел на это совершенно отрешённо – зрелище совершенно не трогало.
– Пойдём, Анри…- Наконец собравшись, как-то почти попросила она.- Пойдём… А то мы сегодня либо перегрызём друг другу глотки, либо – проломим головы… В таких случаях лучше выбраться туда, где есть люди, которые не позволят этого сделать…- Выслушав внимательно её словоизлияния, я только молча кивнул в ответ. Она была прекрасна. Вместо своего коротенького платьица она надела длинное, но полупрозрачное, с длиннющим вырезом на ноге – это могло свести с ума кого угодно… Она была безумно красива… Но это почему-то не радовало… И даже не привлекало.
– Раздражение нарастает?- Я безучастно кивнул.
– Пойдём…- Она потянула меня за руку и мы помчались вниз по лестнице, не дожидаясь лифта.
…Рокар подкатил к гостинице и замер, открыв двери. Мы ввалились в полупустой салон, уселись – и даже все вместе, вчетвером, парами друг против друга: вечером под Рождество немного было желающих прокатиться отсюда в заречье…
– Я расскажу тебе о том, что ты проспал.- Наклонившись, шепнул мне Карой.
– Или протрахался,- философски заметил Джакус. Лидочка поморщилась и отвернулась к окну. Джакус с виноватой рожей прикусил язык.
– Так вот, вчера ты проспал покушение на Абара.
– Что-о?!!!- Я даже привстал, точнее – вскочил зачем-то с места. Мой пыл в известной степени был охлаждён длинным металлическим поручнем, с которым повстречалась моя голова.- Это какой же кретин сюда эту штуку пристроил?…- Прошипел я.
– Надо же людям за что-то держаться…- Пряча ухмылку в бороду, пожал плечами Джакус. Я молча потирал ушибленную макушку. Надо сказать, когда инициативу в этом деле перехватила Лидочка – боль начала утихать заметно быстрее… То ли потому, что у неё руки колдуньи (мы к этому сегодня ещё вернёмся), то ли – потому, что она чередовала в этом деле пальчики с губками… Не знаю. Но это было очень приятно, и я совсем не спешил проинформировать её об успешности процесса, стремясь растянуть это блаженство как можно дольше…
– Так вот…- продолжал, меж тем, Карой.- Проснулся я вчера поздно. Слишком поздно, чтобы стать очевидцем. Даже, если б заранее знал, где это будет происходить.- Я аж засычал от разочарования: мало того, что сам всё прозевал, так и порасспросить некого…- Но, повертевшись во встревоженном, как улей, дворце, кое-что я всё же успел разведать.- Утешил меня смуглянка.- События, по-видимому, развивались примерно так…- Он задумчиво уставился на Лидочкино колено, пробившееся из-под шубки в разрез платья – затем, встряхнувшись – как бы что-то вспомнив, продолжил:
– Абар "пошёл в народ". Чего его чёрт дёрнул идти в толпу – я не знаю. Он шёл по базару, создавая охране проблемы, балагурил… Торговался – и, если ему хорошо уступали – покупал по начальной цене. Если не уступали – не покупал. Прикалывался, то бишь…
– Примерно – как всякий, у кого есть деньги, но он не жаден сам и не любит этого качества у других.- Уточнил Джакус.
– Идёт он этак, значит, по базару… И вдруг видит в толпе какое-то движение – чересчур нехарактерное, чтобы считать его обыденным или недостойным внимания. Настораживается, краем глаза наблюдает – но виду не подаёт. Насторожилась и охрана – Алкой вышколил. Эти не зевали, как в Готонде – они, казалось, были везде, в том числе – и впереди его, хотя, пока всё было тихо – их совершенно не было видно.- Карой снова уставился на коленку – на этот раз Лидочка это заметила и слегка покраснела, но виду не подала и шубку не запахнула.- Да…- Рассказчик, встряхнув головой, вернулся в наш мир и продолжил:
– Короче говоря, как только Абар приблизился к этой заварушке достаточно близко – оттуда появляется какой-то дедуган и, вытащив пистоль времён императрицы Аксинты, стреляет в упор. В последний момент охранник бьёт его по руке, выстрел приходится в землю и пистоль падает. Дедугана скручивают и представляют в таком виде "пред ясны очи".
– И что же "ясны очи"?
– Ничего. Побелел, в глазах – досада с негодованием, в голосе – шипение барса…
– Барс прошипел: "коззёл…", играя желваками, затем повернулся и пошёл дальше, не обращая внимания на недоумение окружающих: все ждали расправы.- Добавил Джакус.- А он просто продолжил "обход", как ни в чём не бывало.
– Ты там был?- Поинтересовался я.
– Нет. Друзья рассказали.- Джакус хмыкнул.- Хорошо иметь везде своих осведомителей…
– Везде – это где?- Осторожно спросил Карой и все настороженно замерли в ожидании ответа.
– На базаре,- издеваясь над нашей настороженностью, после приличествующей делу паузы спокойно бросил Джакус.- Есть у меня там один парнишка – цены сообщает. А я их публикую в рубрике "базар и рынок". Бабки – пополам. Дело – копеечное, но и нехлопотное. Оба довольны. Лидочка откровенно прыснула, а мы облегчённо заулыбались: что ни говори, а приятно иметь дело с чем-то простым и немафиозным…
– Так и запишем…- Видимо, мысленно повторяя услышанное про себя, произнёс Карой.
– Гонораром поделись…- Бросил Джакус.
– Ага… Пару пирожков тебе хватит?- совершенно серьёзно поинтересовался его коллега.
– Ладно, посмотрим…- Джакус махнул рукой.
– Мда… ну, не хочешь – как хочешь,- пожал плечами Карой,- моё дело – предложить… Значит, так… К тому времени, когда я всё это разузнал… Ну, конечно – кроме сведений, добытых службой наружного наблюдения уважаемого коллеги…- Он сделал реверанс в сторону бородача.- Как раз к тому времени привезли диверсанта. Это был сухой, жилистый старик с живым, хотя и затравленным, взглядом. С трясущимися руками… Стрелял в Абара из каких-то личных убеждений. Промазал – только потому, что охрана подбила: стрелял-то почти в упор. С него сняли наручники и оставили посреди зала, в сопровождении двух поджарых мальчиков Алкоя. Он растирал затёкшие кисти рук, озираясь, как затравленный зверь. Глаза его метали исподлобья молнии ненависти на присутствующих, во взгляде его читался приговор всякому, кого он здесь видел – дескать, только дайте мне свободу… В то же время сам по себе он явно не был злым – он просто их ненавидел; казалось – гневом праведным… Это озадачивало. Анас-Бар подошёл к нему и взглянул в упор. Долго молчал. Молчали и все окружающие. Наконец старик отвёл взгляд.