– Дай Бог…- Согласился я.
– Самая великая сила, Анри – это лень человеческая…- Грустно продолжал Абар. Ради неё человека и на технократию потянуло – и не заметил он, Властелин Вселенной, как и сам стал служить созданному им же техномиру, и природу ему подчинил… А куда ей, природе, деваться, если Человек – её хозяин – так вот над ней измывается? Вот и стонет она, пытаясь услужить из последних сил… А когда силы кончаются – то и ломается, губя всё вместе с собой, включая и хозяина этого своего – глупого, нерадивого… Который, будучи поставлен властелином мира, добровольно стал его рабом… И, когда приходишь вот так – слабый, тщедушный человек, на место, которое предназначено для сильного и умного – и, вдруг, осознаёшь это, и осознаёшь не только то, где ты находишься и что от тебя зависит, но и то, что происходит с миром, куда он катится – становится страшно, Анри. Страшно уже хотя бы оттого, что ты ничего толком не можешь изменить, как не можешь остановить толпу леммингов, несущуюся в пропасть. Ты можешь только отойти в сторону – не более. Но – как? Это же – не лемминги… Это же… Как, там, бишь, их – Homo Sapiens'ы… Как они сами себя называют… Гордо называют… И – незаслуженно. Как сделать так, чтобы это название хоть в какой-то мере соответствовало истине, Анри? Как изменить мир к лучшему? Не говоря уже о том, чтобы понять, _что для него лучше…
Абара несло. Как будто этот поток излагаемых им мыслей, терзаний, чаяний и чувств, прорвав однажды плотину его сдержанности, уже не мог быть остановлен ничем – будто, поверив вдруг собеседнику, человек инстинктивно стремится излить ему свою душу – всю, без остатка. Тоска? Одиночество? Не знаю. Мало кто знал, чем терзался этот человек, оставаясь наедине с самим собой. Я лишь немного могу догадываться об этом, судя по тому, как его иногда прорывало – на откровенность со мной. Но дело он делал. Реально. Поднимая страну с колен, заставляя граждан понемногу себя уважать – и уважать заслуженно. Я наблюдал, как менялась, молодела страна. Я смотрел, как воодушевлялись, менялись люди. А ведь это было только начало… Начало долгого, трудного, большого пути – пути к Разуму…
Я улетал из Кайаны поздней осенью. Листья кружились по взлётной полосе и, подхваченные потоком от турбин, неслись прочь… С тех пор уже прошёл год. Я больше ничего не слышал об этой стране. Сегодня – снова осень… И я снова улетаю – в очередную командировку: Торри по-прежнему не забывает меня своим вниманием… И так же кружатся листья – не ункарские, правда, а родные – Квеанские… И так же, как и год назад, навевают грустные мысли… В Кайане сейчас тоже осень – она находится на той же широте… Интересно, чем там закончилась Ункарская "мягкая революция"? Как поживает Анас-Бар? Удалось ли ему построить хоть что-то, несмотря на сопротивление толпы алчущих безумцев? Или эта толпа всё же растоптала, смяла его, желая пресытиться – как это обычно бывает в истории человечества? Кто знает… Почему-то хочется думать, что удалось. Чёрт возьми! Мне почему-то так хочется, чтобы у них это получилось! По крайней мере, хочется на это надеяться… Наверное, надежда и в самом деле… умирает последней…