Выбрать главу

Хотел бы их делить? Менять? Чередовать?

Хотел бы он сына от другой женщины?

Важна ли для него желтоглазая настолько, что он готов бросить жену?

Любит ли он её в принципе, или всё это.. что? Может, всё же неутолённая похоть, что прикидывается чем-то другим?

Может, просто трахнуть её и успокоиться?..

Лежащий в гостиничном номере Наварский хотел подрочить, но так и не притронулся к члену.

Эрекция спала, и ему было всё равно.

Ну почему всё так бесконечно сложно?

Он достал телефон.

Надо всё это к чертям заканчивать.

«Встретимся?» — написал на номер абонента «Риэлтор».

«Конечно», — прилетел ответ почти немедленно.

Наварский написал название гостиницы, номер. Пусть думает, что хочет.

Пусть даже немного понервничает.

«Завтра. Часов в восемь, раньше не смогу», — неожиданно ответила она минуты через две.

«Ужин заказать в номер или пойдём в ресторан?»

«В номер» — ответила Света.

Наварский сел.

Перечитал короткую переписку: вдруг он что-то не так понял.

В номер. Хм... Это звучало как «да». Это звучало больше, чем «да».

«Ок, — написал он, что бы это ни значило. И добавил: — До встречи».

Глава 14. Валерия

Меня словно убили, а я забыла умереть.

Не знаю, как я в тот вечер уснула.

Как нашла в себе силы закрыть глаза и не пялиться в зловещую темноту спальни, физически ощущая пустоту на второй половине кровати.

Как нашла в себе силы не выплакать глаза, скорее наоборот, больше так и не смогла заплакать, словно зачерствела изнутри. Высохла, как сухая земля, покрывшись трещинами как шрамами.

В доме словно стоял гроб с покойником, такая тоскливая висела тишина.

Тягостная. Оглушительная. Гнетущая.

Но всё, что её нарушало, хотелось заткнуть, выключить, придушить.

Девчонки чувствовали то же самое.

— Да как вы надоели! — захлопнула Вероника окно на кухне. — Дуры! Он нас папа ушёл, а они там смеются, — совсем по-детски злилась она на веселящихся на площадке детей, но злость её была взрослой. И боль — взрослой. Трудной. Настоящей.

Я пыталась заниматься привычными делами, но это всё равно, что пытаться ходить на одной ноге. Было какое-то кощунство в том, чтобы, как обычно, стирать, готовить, убираться, оскорбление чувствам, которые мы испытывали, надругательство над собственной болью.

Я так и не прикоснулась к тефтелям, девчонки выкинули салат.

Аня сходила в магазин и купила всё, что мы никогда не ели, никогда не приносил папа, не выбирали ни разу вместе, бродя между полок магазина.

Вероника собрала в чёрный пакет все свои игрушки и поставила в кладовку.

— Что ты делаешь? — удивилась я, глядя, как она снимает со стен рисунки.

— Взрослею, — коротко ответила она.

Аня сделала то же самое, только радикальнее: переставила в своей комнате мебель, сняла пирсинг, сменила косметику, зомби-макияж — на нюд, и перекрасилась в блондинку — в один день превратившись из бунтующего фрика в пушистую зайку.

Я, конечно, вытащила из помойки Летучую мышь. Овальная жемчужина, вправленная в её брюшко, была подарена Ане отцом на совершеннолетие в настоящей живой ракушке в банке с морской водой. Был от нас с ним другой, «настоящий» подарок, но жемчужину Игорь выбрал сам.

Это был такой волнующий момент — увидеть какая она.

Жемчужина оказалась в виде большой чёрной перламутровой капли. И они вдвоём выбрали в ювелирной мастерской форму кулона.

Я не хотела, чтобы она забыла эти счастливые моменты.

Ни за что не хотела, чтобы они забыли всё то хорошее, что было в нашей жизни.

— Девочки, — собрала я их в гостиной. — Это очень важно. Я хочу, чтобы вы меня услышали. То, что произошло между мной и папой — это только между мной и папой. Он не перестал вас любить. И никогда не перестанет. Он не перестал быть вашим отцом. Вам не нужно вычёркивать его из своей жизни. Во-первых, он этого не заслужил, во-вторых, вы этого не заслужили.

— Мам, он тебя бросил, — подскочила Аня.

— Меня, но не вас.

— И разлюбил, — насупилась Вероника.

— Ответ тот же: меня, а не вас. Да, так бывает, — пыталась я найти слова не столько утешения и поддержки, не столько оправдания их отцу, сколько взывающие к справедливости и разуму. — Люди встречаются, люди расстаются. Любят, а потом любовь проходит.

— Мы тоже тебя когда-нибудь разлюбим? — шмыгнула носом Вероника.

— Надеюсь, нет. Как и я вас. И папа вас тоже никогда не разлюбит. Как и вы его. Но между мужчиной и женщиной чувства иногда возникают, а иногда исчезают.