— Денис, — представил Наварский, Сокол кивнул.
— Очень приятно, — кивнул Вячеслав. — Ну, приступим. Не знаю, что вам известно обо мне, или неизвестно, вкратце расскажу.
Он рассказал, чем занимается и прямо с экрана продемонстрировал оборудование.
— Это экспериментальный аппарат, — показал он на нечто вроде томографа, то есть большую круглую камеру, куда помещают человека. — Не буду вдаваться в технические подробности, суть в том, что некоторые клетки человеческого тела имеют способность изменять свои свойства, грубо говоря, светиться под определённым воздействием, назовём это так. И мы работаем над тем, чтобы заставить «светиться» клетки, поражённые раком. Не в прямом смысле слова — излучать свет, а становиться видимыми на приборе, который мы создали. Если клетка «светится», мы её видим и, соответственно, можно с ней что-то сделать.
— Сделать, то есть удалить? — спросил Соколов.
— Скорее, разрушить, — кивнул Вячеслав. — То есть точечным, прицельным воздействием повредить и уничтожить.
— Звучит очень оптимистично, — сказал Наварский.
— Спасибо, — кивнул парень. — К сожалению, пока только на словах. Я не буду перечислять сложности, с которыми мы столкнулись, работая над этой идеей. Главная в том, что пока мы можем заставить «светиться» только очень ограниченные виды клеток. Но хорошая новость: одни из них — клетки, продуцирующие меланин. Давайте я вам кое-что объясню.
Он поднял листок с какими-то рисунками и химическими формулами.
— Это меланоцит — клетка, производящая меланин. Меланин — вещество, защищающее организм от ультрафиолетового излучения. Условно он делится на четыре вида, но нас интересуют только два: эумеланин и феомеланин. Эумеланин — это чёрно-коричневый пигмент. Люди с преимущественной выработкой эумеланина, как правило, кареглазые, с более темной кожей и цветом волос и хорошо загорают, люди с избытком феомеланина — пигмента жёлтого-красного, как правило, голубоглазые блондины и сгорают, стоит им вообще выйти на улицу в погожий день.
— Но Светлана, — сказал Наварский. — У неё тёмные волосы и смуглая кожа, но при этом избыток феомеланина?
— И это очень хороший вопрос, — ответил Вячеслав. — Именно поэтому Светлана нам подходит. И её уникальный избыток феомеланина, который нам удалось заставить светиться.
— То есть? — вздрогнул Наварский. Теперь он покрылся потом совсем не из-за перца и мурашками сразу. Его словно кинуло одновременно и в жар, и в холод.
— То есть мы его видим, — сказал Вячеслав.
— Видите, значит, может удалить? — уточнил Сокол.
— Да, — кивнул парень.
— Но… — подсказал Наварский.
— Но мы не можем отличить, какие из этих клеток поражены раком, а какие нет.
— Но раз они все аномальные, — выдохнул Сокол. — Можно же удалить их все.
— Аномалия сама по себе неопасна. Но на приборе это будет выглядеть примерно вот так, — показал он картинку, где силуэт человеческого тела был сплошь покрыт огоньками.
Глава 53
— И что это значит? — рассматривал картинку Сокол.
— Нам понадобится не один год, чтобы удалить все клетки, Денис. Не один год непрерывной работы прибора, в котором нужно лежать, не шевелясь и практически не дыша, чтобы методично и прицельно убить каждую клетку.
— То есть это невозможно, — обречённо выдохнул Наварский.
— Но у неё нет столько времени! — одновременно с ним выкрикнул Соколов. — Зачем же вы нам всё это рассказывали?
— Потому что есть надежда, что, благодаря её особенностям, мы сумеем найти способ выделять именно раковые клетки. Но для этого нам нужно время и образцы.
— В общем, вам просто нужен подопытный кролик, — откинулся к спинке стула Соколов, — помочь которому вы ничем не можете, но зато он может умереть не просто так, а во имя науки. Я правильно понял?
Вячеслав тяжело вздохнул.
— Да, мы ничего не обещаем. Мы можем только попытаться.
— И сколько это будет стоить? — спросил Наварский.
— Если она согласится, то ничего. Нам нужны добровольцы.
— Терять которым, в принципе, нечего, — кивнул Соколов.
— Поймите, в науке ничего не бывает быстро, но без людей, которые согласны участвовать в экспериментах, тестировать лекарства и приборы, давать базу исследованиям, не случится и прорывов.
— Да, мы понимаем, — кивнул Игорь.
— Ну, мой телефон у вас есть, — ответил Вячеслав. — Вы можете со мной связаться, если захотите что-нибудь уточнить, вы или Светлана. Подумайте. До связи!
— До связи. Спасибо! — ответил Наварский и отключил телефон.