— Нет, Сара. Особенно я жду отчетов о поцелуях от тебя и Джорджианы. Из нас всех вы наиболее склонны к застенчивости и прилежному поведению. Я же хочу, чтобы вы получали удовольствие. Грейс, полагаю, тебе будет проще других исполнить мой приказ. — Ата подмигнула ей. — Я очень рада за тебя, дорогая. Нет никого, кто заслуживал бы этого более тебя.
Джорджиане стало немного дурно. Но не так дурно, как позже тем вечером, когда она надела самое красивое платье из всех, что когда-либо носила.
И, споря с портнихой по поводу невообразимо глубокого декольте, проиграв сражение за старую серую шаль, которую притворяющаяся француженкой портниха буквально вырвала из ее рук, не знала Джорджиана, что она поступит согласно немыслимому приказу пожилой герцогини и перещеголяет в этом всех остальных вдов.
И она сделает это добровольно.
Несмотря на всю его святотатственную глупость, новое название клуба прижилось. Ата прошептала его на ухо Розамунде, пока та заканчивала приводить в порядок цветы. А невероятно красивая герцогиня нашептала его своему дьяволу-мужу, и тот зашелся громким хохотом. Ко времени, когда оно достигло ушей мистера Брауна, «Клуб несильно горюющих красоток» окончательно утвердился в умах его членов. И подарил вдовам радость, которой им не хватало уже так давно.
Название как будто разрешало им снова наслаждаться жизнью. В конце концов, все они овдовели больше года, а то и двух лет назад. Им действительно необходимо наслаждаться жизнью, оправдывалась Джорджиана.
Но сколько бы она ни спорила сама с собой, она не могла избавиться от ужаса.
Ей не нравились перемены. И никогда не будут нравиться.
Подходя к комнате пожилой герцогини, она снова коснулась рукой своей полуобнаженной груди. Это призрачное, легкое платье было хрупким и тонким, как крылышки пчелы, и она чувствовала себя неприлично разоблаченной. Раньше Джорджиана всегда носила надежные тяжелые ткани темных цветов — гораздо более практичные и предназначенные для долгого ношения.
— Тсс… Джорджиана. — Молодая герцогиня Хелстон показалась из тени.
— Розамунда? — неуверенно ответила Джорджиана.
— Шшш… Пойдем. Я сказала Ате, что мы встретимся с ними на верхней площадке лестницы. Здесь гости не прибывают с опозданием, как в городе. Но Ата отказывается соблюдать деревенский обычай приходить вовремя, как ты наверняка знаешь. — Розамунда взяла ее за руку и потянула по коридору с головокружительной скоростью. — И кстати, ты выглядишь восхитительно. Тебе следует всегда носить светлые цвета.
— Ммм, ну…
— Джорджиана, у нас нет времени на словесные упражнения. Я хотела ненадолго оказаться с тобой наедине. — Великолепные драгоценности герцоги ни сверкали в тусклом свете свечей. — Как ты собираешься поступить со своими чувствами к Куинну?
Джорджиана споткнулась и остановилась, вынудив Розамунду сделать то же самое:
— Я не понимаю, что ты имеешь в виду. Я…
— Не говори глупостей, Джорджиана. Мы знаем друг друга достаточно давно, чтобы говорить прямо. Мы ближе друг другу, чем сестры. И я не могу больше смотреть на это. У меня есть достойная причина — я не могу видеть, как ты страдаешь, и более того — знать, что, возможно, Грейс придется снова пройти через мучения.
Джорджиана взяла тонкую руку Розамунды и посмотрела на изящные пальцы герцогини, так не похожие на ее — обветренные и покрытые мозолями, которые скрывали новые перчатки.
— Тебе нечего опасаться. Его предпочтения очевидны — ведь он уделяет ей так много внимания. Он высоко ценит Грейс, Розамунда, и она того заслуживает. Он считается с ее мнением, а я для него в лучшем случае дорогой друг детства. Любовь редко расцветает между двумя старыми друзьями, перекидывавшимися грязью.
— Ах, Джорджиана… Я питала такие надежды.
В глазах Розамунды появилась грусть. Джорджиана не могла этого перенести.
— Честно. Все в порядке. Я уже привыкла. — У нее перехватило дыхание. Нужно срочно сменить тему. — На самом деле я рада возможности поговорить с тобой наедине. Роза, не могла бы ты поговорить с герцогом и спросить его, не найдет ли он домика, который моя семья могла бы купить. У моря — этого всегда хотела моя мама. Домик должен быть скромным, но с землей для кухонного сада, маленького пастбища и, возможно, сарая для одной лошади, одной коровы и нескольких кур…
— Джорджиана, — Розамунда внимательно смотрела на нее, — не говори больше ничего. Ты невероятно храбрая женщина.
— Нет. Я просто практичная.
Розамунда задумчиво погладила щеку:
— Но разве маркиз не сказал, что вы с семьей можете занимать Литтл-Роуз, пока он жив? — Герцогиня понизила голос: — Твой отец болен, милая, а тебе нет необходимости немедленно переезжать. Для него это может оказаться убийственным.