— Джорджиана слишком устала, чтобы танцевать весь вечер, Майлз. У нее найдется занятие и поинтереснее.
Ата рассмеялась:
— На балу? Занятие поинтереснее, чем танцы? Глупости, Куинн.
— Я только пытался…
Джорджиана перебила его со смертельным спокойствием:
— Я с радостью потанцую с тобой, Майлз. Я уже так давно тебя не видела. Как поживает твой отец?
Прозвучали первые ноты вальса, и Куинн попытался сосредоточиться на графине Шеффилд, а не на похожем на стервятника герцоге. Вальс? Он был уверен, что Грейс распорядилась начать бал с менуэта.
Он оглядел окружавшие их пять пар: мистер Браун и Ата, Розамунда и ее брат, оставшиеся вдовы, также с ее светловолосыми братьями, и, наконец, герцог, возвышавшийся над Джорджианой. У Куинна не осталось никаких сомнений — именно чертов невоспитанный дьявол Хелстон, распорядился начать с возмутительного вальса.
— С тобой все хорошо, Куинн?
Он опустил взгляд, увидел робкую улыбку на губах Грейс, и ему стало невероятно стыдно.
— Конечно, Грейс. Как же иначе, если самая красивая женщина в зале танцует со мной?
— Я надеюсь, ты не возражаешь против вальса? Это не самое обычное начало, но иногда весело побыть наглой, не правда ли? Я вспомнила, что тебе нравится смелость, и, боюсь, Ата приказала нам всем быть сегодня вечером чуть-чуть неприличными.
Он рассмеялся:
— Ну, Грейс Шеффи, я бы никогда не подумал, что ты настолько храбра!
Она залилась румянцем — то ли от смущения, то ли от царившего в зале жара.
— Иногда так надоедает вести себя прилично. Ты знаешь, мне только двадцать пять… Нет, я не буду врать тебе, Куинн. Мне двадцать семь, но кажется, что я прожила очень… защищенную жизнь — единственный ребенок в семье, очень недолгое замужество, и теперь я одна на всем свете… Если не считать моих друзей. Все говорят — я должна находить утешение в доставшемся мне богатстве, но утешение это весьма холодное. — Она замолчала. — Конечно, я никогда не призналась бы кому-либо, не обладающему такими же средствами, так жалко это звучит. Каждый день я понимаю, как мне повезло, ведь я окружена леди, которым повезло гораздо меньше. Но полагаю, ты знаешь — богатство не гарантирует счастья.
Он встретился с полным чувства взглядом Грейс:
— Как это верно, моя милая.
Ведя прелестную маленькую графиню в выверенных фигурах танца, он уже не в первый раз понял — брак с этой леди мог бы стать ответом на многие из его проблем. Как приемная мать, Грейс показала бы прекрасный пример его дочке, проникшейся симпатией к графине, если и не к ее страстям — чтению и вышиванию. И в отличие от множества других леди Грейс ничего не приобретала в результате свадьбы, кроме спасения от обычно столь хорошо скрываемого одиночества. В конце концов, она была наследницей состояния, и ее характер, честность и репутация не вызывали сомнений.
И самое важное — она примет правила брака из удобства. Брака, в котором будет так мало проблем с чувствами.
Да, она замечательно подходит на эту роль, подумал Куинн, глядя на ее безупречное лицо.
— Грейс, я должен поблагодарить тебя за время, которое ты проводишь с моей дочерью. Я знаю, она может быть тяжелым испытанием.
— Ни в коем случае. Она очень мила. Упряма, да, но зато очень энергична.
Он вздохнул:
— Она ненавидит читать.
— Еще больше она ненавидит фортепиано и рукоделие, — рассмеялась Грейс. — Но она еще может измениться. Она ведь еще ребенок.
Куинн услышал знакомый низкий ритмичный смех Джорджианы и повернулся. Дьявольская улыбка играла на губах Хелстона, и Куинну внезапно захотелось его бить.
— Куинн? — спросила Грейс так тихо, что ему пришлось наклониться, чтобы слышать ее.
— Да?
— Я понимаю, насколько неприлично с моей стороны задавать этот вопрос, но я должна знать. Каковы твои намерения относительно Джорджианы?
— Я впечатлен заботой и глубокой дружбой между всеми леди из клуба Аты. — Он чуть-чуть разжал руку на запястье Грейс. — После этого вечера все должно быть предельно ясно. Я упрочил положение Джорджианы, как истинной маркизы Элсмир, и о ней будут заботиться, как и обо всех вдовах Фортескью.
— Где она будет жить? С тобой и твоей дочерью здесь?
— Я не знаю, — искренне ответил он. — Ее отец болен, и принятие решения придется отложить. Я уверен, ты все понимаешь. Но достаточно о Джорджиане. Расскажи мне о своем детстве, Грейс.
Он не слышал ни слова из ее рассказа. Это он понял, уже сопровождая Грейс к ее следующему-партнеру, мистеру Брауну. Он поклонился и повернулся к Ате, с которой должен был танцевать менуэт.