Он говорил очень мягко, не давая выхода своему гневу. Другой отец просто наорал бы на дочь, и ей-богу, это было бы куда менее страшно. Однако вряд ли Куинн когда-нибудь на кого-нибудь орал.
— Но, папа, я бы не утонула, как мама, я точно знаю.
Утонула? Его жена утонула? В кратком некрологе сообщалось, что она скончалась после непродолжительной болезни.
— Папочка, сегодня так жарко, я не могла заснуть. Музыка играла ужасно громко. И мне хотелось рассмотреть все наряды. Я… — Фэрли запнулась. Кажется, молчание отца пугало ее больше всякой ругани.
В безумном смущении от собственного «неглиже» Джорджиана ринулась к бальному платью, лихорадочно натянула его и, оглядев себя, отнюдь не обрадовалась. Тонкая золотистая ткань мгновенно прилипла к мокрой сорочке и при луне почти не отличалась по цвету от загорелой кожи.
Джорджиане казалось, что положение хуже некуда, однако жизнь немедленно доказала обратное. Сначала раздались приглушенные травой звуки шагов, а потом на берег выбежали Розамунда, Люк и чуть отставший от них Фиц Лэнгдон.
— Элсмир, — задыхаясь, рявкнул герцог, — либо вы дадите мне исчерпывающие объяснения, либо у меня на завтрак будут ваши почки.
Когда герцог закрыл рот и подошел ближе, Джорджиана заметила, что глаз его светлости основательно припух и сузился.
— Я следующий в очереди за его потрохами, — проворчал, смущенно поглядывая на родственника, Фиц, чью физиономию украшала, ссадина на подбородке.
Прелестные губы Розамунды изогнулись в едва уловимой улыбке.
— Куинн, я совершенно убеждена в том, что ваши доводы прозвучат гораздо разумнее того вздора, который несет мой братец. Может быть, вы нуждаетесь в помощи? Господи, Люк, с них ручьями течет вода.
— Да хоть бы он и вовсе утоп. Такой кретин, как Элсмир, и шагу не может ступить, чтобы не вляпаться…
— Люк, дорогой, — Розамунда указала глазами на Фэрли, — не лучше ли вам все обсудить в более конфиденциальной обстановке?
— В конфиденциальной обстановке? О, разумеется. Я ему обеспечу такую чертовски конфиденциальную обстановку, что он костей не соберет и ни одна живая душа не узнает, где искать эти кости.
— Я помогу, — пробурчал Фиц.
— Я не надеюсь смягчить ваше негодование, однако считаю своим долгом принести извинения, — сдержанно произнес Куинн, — вам обоим.
— Откуда взялись синяки на ваших лицах? — поинтересовалась Джорджиана в надежде не только удовлетворить любопытство, но и отвлечь внимание от своего малопристойного облика.
— Не извольте беспокоиться, сей дипломат измыслит множество притянутых за уши оправданий своим странным поступкам, у меня заранее скулы сводит от скуки, — холодно заявил Люк. — С вашего разрешения, я прерываю нашу восхитительную аудиенцию и в течение ближайших двадцати четырех часов жду от Элсмира искрометной развязки этой комедии ошибок. И если счастливая концовка не будет снабжена по меньшей мере пятью ящиками лучшего французского коньяка, не взыщите — я забью в глотку данного джентльмена его вонючие португальские сигары, все до единой, и дам ему прикурить. Засим позвольте откланяться.
Рассвирепевший герцог развернулся и отправился восвояси. Фиц последовал его примеру, процедив сквозь зубы смачное корнуоллское ругательство.
Розамунда многозначительно взглянула на Куинна и Джорджиану:
— Хм. Вы не станете возражать, если я отведу Фэрли в Пенроуз? Судя по всему, вам есть, о чем поговорить… Кстати, милорд, попробуйте побеседовать о коньяке с Атой. По-моему, она в большой дружбе с самым опытным из местных контрабандистов.
Фэрли даже не пикнула и, быстро поцеловав отца в щеку, с явным облегчением отправилась домой в сопровождении Розамунды.
Теперь лишь трескучие песни сверчков нарушали густую тишину душной летней ночи. Старательно избегая взгляда Куинна, Джорджиана одернула платье в попытке отлепить его от мокрого нижнего белья.
— Ты подрался с Люком и Фицем?
— Давай оставим эту тему. Я сделаю все необходимое, чтобы уладить конфликт.
— Нет, скорее всего, от тебя досталось только Фицу. Ведь если бы ты ударил Люка, он без колебаний пустил бы в ход пистолет. Но чем не угодил Фиц? — спросила она и, не дожидаясь ответа, продолжила: — И кто поколотил Люка?
— Вероятно, Фиц.
— По какому поводу?
— Ты уводишь разговор в сторону. Будь добра, пообещай, что больше никогда не возьмешь с собой мою дочь, куда бы то ни было без моего разрешения.
Он подобрал с земли вечерние туфли и фрак — все то, что успел снять, перед тем как войти в озеро.