— Не надо. Я способна сама о себе позаботиться.
И, повернувшись, вышла из номера. Она потеряла Кайла. Потеряла навсегда. Но еще страшнее осознание того, что он ей не просто «дорог». Она его любит. Всем сердцем и душой любит человека, который видит в ней ядовитую гадину.
Едва Сара скрылась за дверью, Кайл рухнул на диван и, закрыв лицо руками, разразился изощренными проклятиями — словно надеялся, что, излив ярость, освободится от тяжелого кома в горле и тупой боли в груди. Напрасно надеялся.
Итак, Сара его обманывала. Обманывала в главном — лгала о том, кто она и что ее с ним связывает. Она полагала, что он убил ее подругу! Собирала доказательства, чтобы отправить его на электрический стул! В чем еще она солгала? Сара уверяла, что все остальное — правда; но Кайл больше ей не верил. Быть может, напрасно он думал, что ребенок от него? Что, если это тоже ложь? Что, если, ослепленный обаянием Сары, он поддался самообольщению?
Дверь распахнулась, в номер влетел Мервин.
— Что у вас стряслось, черт побери?!
— Я узнал о ней правду, — глухо сказал Кайл.
Мервин воспринял это известие с удивительным спокойствием. Он устроился в кресле и поинтересовался:
— Как же ты узнал?
— Ее друг, детектив Тони Фонтино, был так любезен, что заглянул сюда и все мне рассказал.
Мервин вскочил.
— Он что, хочет арестовать ее прямо здесь? Черт побери, пресса нас в клочки разорвет! Я с самого начала знал, что из-за этой девки у нас будут большие неприятности!
— Он не собирался ее арестовывать. Сара работает в полиции.
Несколько секунд Мервин не мог произнести ни слова — только открывал и закрывал рот, словно рыба, выброшенная на песок.
— Она… что?
— Она расследовала смерть Эйлин Хеттенбак. Они были подругами, и за несколько часов до смерти Эйлин звонила Саре. — Кайл сделал паузу, стараясь овладеть собой, изгнать из голоса клокочущий гнев. Но, едва заговорил снова, понял, что ничего у него не вышло. — Она считает, что ее убил я.
— Черт возьми! — Мервин принялся мерить комнату шагами. — Она расскажет об этом журналистам?
— Не думаю. Не знаю, что она теперь станет делать.
Мервин витиевато выругался.
— А какое отношение ко всему этому имеет звонок доктора Мертонса?
— Он звонил? Я не знал.
— Вчера вечером и сегодня утром. Сказал, что это важно.
Жаль, что доктор не догадался позвонить мне на мобильный, подумал Кайл. Быть может, его звонок отвлек бы меня… и не позволил совершить роковую ошибку. Он набрал номер.
— Доктор Мертонс? Это Кайл Маккол.
— Рад вас слышать. Что ж, нам повезло! Я нашел лабораторию, где проводился анализ. По счастью, в документах Сара значится под настоящим именем. Думаю, вам стоит знать результат, анализ дал точный ответ. Отец этого ребенка — вы.
Ну почему все так не вовремя? Кайл заскрипел зубами, едва сдерживаясь, чтобы не излить свою ярость на ни в чем не повинного доктора.
— Я — отец ребенка… — повторил он. — Вы уверены?
— Тест дает почти стопроцентную гарантию. Но, если хотите, можем повторить.
— Нет. — Кайл глубоко вздохнул. — Спасибо вам.
В свете утренних событий радостная весть обернулась кошмаром. Кайл не представлял, что теперь делать. Будущее — после того, как повесит трубку, — казалось ему какой-то черной дырой.
— Не за что, Кайл. Если вам интересно, — безмятежно продолжал доктор, — я определил и пол ребенка.
Интересно ли ему знать пол ребенка? Кайл не знал. Вообще ничего больше не знал. Все страшно усложнилось. Значит, ребенок все-таки от него! Его ребенок, которого носит чужая женщина. Нет, черт побери, не просто чужая! Женщина, которая считает его убийцей.
— Кайл! — послышался голос в трубке. — Вы меня слышите?
— Слышу. Но не горю желанием узнать пол ребенка. Сообщите лучше Саре, когда будете с ней разговаривать.
И Кайл отсоединился.
— Значит, ребенок твой? — спросил Мервин.
— Мой.
— Черт побери, час от часу не легче! — Мервин снова заметался по комнате. — Она это использует. Если она считает, что ты убил Эйлин, голову даю на отсечение, она использует беременность, чтобы тебе навредить! Расскажет все газетчикам. Это погубит и кампанию, и тебя!
— Не понимаю, как она может это использовать. Мы уже объявили о помолвке. Что с того, что она носит… моего ребенка?
На последних двух словах Кайл споткнулся. Сможет ли он когда-нибудь выговаривать их без того, чтобы сердце камнем не падало куда-то вниз?
— Она может рассказать об оплодотворении и заявить, что за этим стоял ты.