Всего одна ночь (ЛП)

Я оторвала взгляд от шести кубиков и встречаюсь с ним взглядом. На его лице расплылась ухмылка с явным намёком, что он застукал меня. Как неудобно.

— Думаю, что тоже проголодалась, — бормочу я.

— Хм, похоже на то, — подмигивает он мне.

Просмотрев все рекламные листовки, мы останавливаемся на классике — пицце.

— Хорошо, пицца на подходе. А теперь, расскажи мне о себе, — предлагает он.

— Что ты хочешь узнать?

— Не знаю... твой любимый цвет? — пожал Эштон плечами.

— Синий и фиолетовый.

Никогда не могла выбрать из них, так что предпочитала оба или никакой.

— Любимый фильм?

— «Виноваты звезды».

— Ты прикалываешься? Правда? — он полностью поворачивается ко мне.

— Чего? Очень красивое произведение... лучшим способом показывает всю уродливую сторону рака, — заверяю я.

Он с серьёзным видом слушал моё бормотание.

— Надо глянуть. А книжки какие любишь?

— Эротику, — с гордым видом заявляю я.

— Хм, шалунишка... мне нравится, — смеётся он.

— Не смейся. Я горжусь своим чтивом, — хихикаю я.

Он притягивает меня к себе, вынуждая прилечь на кровать.

— Тогда ты, наверно, ас в сексе.

— Кто знает? Мне всегда казалось, в этом деле главное практика, а не теория, — шепчу я, видя, что он наклоняется ко мне.

— Мы можем проверить эту теорию, — шепчет он мне в губы.

— Мне нечего терять, — шёпотом ответила я, чувствую внезапную робость.

— А мне кажется, есть, малыш, — нежно отвечает он, прижимаясь своими бёдрами ко мне, подчёркивая свои слова.

Да... девственность... точно.

— Не думаю, что она мне понадобится... потом, — говорю я, но он не даёт мне договорить, накрыв губы своими губами.

У меня перехватило дыхание от мягкого прикосновения. Это не первый мой поцелуй, хотя в каком-то смысле слова это так. Никогда прежде меня так не целовали. Его поцелуй был отчаянным, полным страсти и в тоже время нежным… совершенно не таким, как мой поцелуй с шестого класса.

Его бархатный язык стал ласкать мою нижнюю губу, и я приоткрыла рот. Эштон застонал, когда наши языки переплелись. Мои руки потянулись к его волосам в стремлении оказаться к нему как можно ближе. Эштон сильнее обхватил мою бедренную кость. Вспышка боли пронеслась по телу, но боль эта была сладостной. Мне хотелось большего.

Я застонала, позволяя ему углубить поцелуй.

Мы оторвались друг от друга, только когда в дверь зашёл немного смущённый доставщик пиццы.

ГЛАВА 13

Я продолжала смеяться, когда смущённый доставщик пиццы покинул палату. Ему хотелось поскорей оставить нас и при этом не попасться на глаза докторов.  Паренёк покраснел до корней волос, но это выглядело очень мило.

— Ш-ш-ш, не смейся над бедным малым, — говорит Эштон, при этом сам не может сдержать усмешку.

— Какой следующий фильм посмотрим? — спрашиваю я, меняя тему разговора.

— «Шаг вперед», — заявляет он, нажимая кнопку воспроизведения на своём ноутбуке, а потом протягивает мне тарелку.

Я объелась, съев два кусочка. За последние годы я не ела так много. Мне было так весело, и казалось, все будет замечательно. Но в глубине души я знала, что это ложное чувство лишь подтверждало мою близкую кончину.

Я боялась, что это будет последним хорошим днем перед чередой кошмарных мук.

Пока мы смотрели фильм, Эштон притянул меня к себе, положил голову на грудь и обнял.

Я любуюсь Эштоном, пока он следит за сюжетом на экране монитора. Интересно, как бы все сложилось, если бы я набралась храбрости и заговорила с ним раньше.

Эштон отрывается от экрана и смотрит на меня. Наши лица так близко друг от друга. На его застыл вопрос, видимо он не понимает, почему я заворожено пялюсь на него.

— Обезболивающие закончились.

Я киваю на пустую бутылочку, стоящую на прикроватной тумбочке. Отстойное объяснение, тем не менее, это правда. Без понятия, когда действие препарата ослабнет и боль вернётся, испоганив этот вечер. Лучше заранее накачаться.

— Я сгоняю за медсестрой, — говорит он, целует меня в лоб и выходит из палаты.

Кто этот парень?

Он делает всё это, потому что я скоро…

Я качаю головой и запрещаю себе думать об этом. Мне плевать насколько эгоистично это звучит…. Мне необходима эта ночь, и я хочу, как можно больше повеселиться. Неважно, насколько это реально, главное, чтобы чувствовалось таким.

Я прикрываю глаза и глубоко вздыхаю, отправляясь в страну грёз, пока Эштон не возвращается с медсестрой по имени Кристи.

— Привет, Эйприл. Доктор прислал ещё лекарств, — говорит она, заменяя пустой флакончик полным. — Как ты себя чувствуешь?

— Всё нормально, — уверяю я, стараясь не обращать внимания на жалось, промелькнувшую в её глазах.

Кристи выходит из палаты, а Эштон снова садится рядом со мной. Мы молча смотрим фильм. Моя голова покоится на его груди.

 Проходят минуты, и я больше не в силах сдержать навернувшиеся на глаза слёзы. Я стараюсь не издавать ни звука, но Эштон, наверно, почувствовал расплывающуюся на рубашке влажность. Обхватив подбородок пальцами, он подымает мою голову.

— Ты расплакалась над фильмом о танцах. Принцесса, ты шутишь?  — Он смеётся надо мной, но когда я не улыбаюсь в ответ, вмиг становится серьёзным. — Что случилось? Расскажи.

— Ничего…. Так, глупость, — отвечаю я и тянусь за платком, но Эштон усаживает меня себе на колени.

— Рассказывай, — настаивает он, обхватывая мою талию.

— Просто… Понимаешь, я всегда обожала танцы и эти фильмы мои любимые. Я часто воображала себя танцовщицей. Но теперь… зная, что мне никогда ей не стать… Эштон, мои мечты умирают вместе со мной. И я ничего не могу с этим поделать, — рыдаю я, обнимая его.

Он позволяет мне немного выплакаться, а потом начинает напивать неизвестную мне песню.

— Что ты делаешь? — спрашиваю я, когда он сразу кладёт меня на больничную койку, а сам встаёт, а потом поднимает на руки.

— Танцую, — отвечает он, пожимает плечами и, не дав мне и слова вставить, продолжает: — То, что ты не можешь танцевать, не должно мешать тебе наслаждаться музыкой.

Я упираюсь лбом в его лоб и, прикрыв глаза, пытаюсь совладать с эмоциями, но распахиваю глаза, когда губы Эштона накрывают мои.

Я слегка отстраняюсь.

— Ты не обязан этого делать. Не нужно из жалости целовать меня.

— Не дури. Ты правда думаешь, что я целую тебя из жалости? — хмурясь, спрашивает он.

Я молчу, лишь пожимаю плечами.

— Ты, ты глубоко заблуждалась, когда писала мне сообщение, — начал Эштон, и я нахмурилась, не уверенная, что смогла бы сдержать себя. — Ты написала, что не в моём вкусе… ты ошибаешься.  В первую секунду я заметил тебя на химии. Но мне казалось, что я тебе не нравлюсь. Я думал…. Проклятье! Не знаю, я счёл, что ты станешь первой девушкой, которая отвергнет меня, и я решил сберечь совою гордость.