- Тоже мне хитрость, - снисходительно улыбнулась Лиза. - Небось в Васю.
- Как ты догадалась? - ахнула Аля.
- Догадаться нетрудно, - засмеялась Лиза, глядя на раскрасневшееся, счастливое лицо, сиявшее перед ней. - Он же всю свадьбу от тебя не отходил. Да и звонит все время, только не признается, что он, когда тебя нет и подхожу я. Интересно, чего он стесняется? Один араб сказал мне, что скрывать нужно ненависть, а не любовь - какая-то на эту тему есть у них поговорка. И еще сказал, что любовь все равно не скроешь...
- Ох, Лиза, какой он человек! - перебила подругу Аля.
- Ну и какой же он человек?
Аля сладко вздохнула и принялась рассказывать. Послушать ее, так лучше Васьки не было никого на свете. Лиза и слушала - печально и молча, с высоты своего невеселого опыта. Насколько же она старше Али. Мудрее, грустнее и... да, несчастнее. Разве она любит Лёню? А он, разве он любит ее? "Любовь не скроешь..." Но и нелюбовь - тоже! С самого начала их отношений она сомневалась, не верила. И замуж вышла от того же неверия, стараясь его побороть. Она тогда что-то на эту тему сказала, а он: "Это потому, что мы не женаты. Только поэтому!" Ну вот они поженились, и что же?..
- Эй, да ты меня слушаешь?
Голос Али вернул Лизу к действительности.
- Счастливая ты, Алька, - сказала она. - Только замуж не выходи.
Аля посерьезнела, взглянула на Лизу почти испуганно.
- Не хочешь ли ты сказать...
- Вот именно, - кивнула Лиза.
- Но вы с Лёней такая блестящая пара...
- Это все только видимость. Похоже, мы не любим друг друга.
- Нет, Лиза, нет, - вскочила с кушетки Аля, схватила Лизу за руку, усадила чуть не насильно и сама села рядом. - Только не торопись с выводами, - произнесла она взрослую фразу.
- Да я и не тороплюсь, - уныло сказала Лиза. - Я стараюсь... - И, подумав, добавила: - Мы оба стараемся.
- Надо, наверное, жить вместе.
Да что они все - как сговорились!
- Наверное, - лениво согласилась Лиза. - После защиты и госов полетим к моей маме, а потом поселимся у Надежды Павловны - там есть для нас комната. Проходная, но ничего, уютная. Жить со свекровью, говорят, плохо, но Лёниной маме это слово никак не подходит. Так что, думаю, уживемся.
- Лиза, - не выдержала Аля, - ты говоришь о жизни с Лёней с такой скукой!
- Потому что мне скучно! - вскочила Лиза. - Мне скучно с ним, понимаешь? С Жаном не было так никогда! Мне всегда было с ним интересно!
Вот и нарушила Лиза данное самой себе слово никогда не говорить о Жане. Стараться не вспоминать, а если уж не получится, то хотя бы не говорить. И вот - не стерпела.
Она рухнула на стул, опустила голову на руки и зарыдала.
- Что я наделала, что наделала, Господи! Ведь это была любовь, надо было на все соглашаться, беречь ее, беречь Жана, он готов был даже остаться у нас...
Лиза рыдала так, что Аля перепугалась. Она сбегала за водой, валерьянкой, но Лиза оттолкнула протянутый ей стакан.
- Понимаешь, - захлебывалась она от рыданий, - я думала, это пройдет, а любовь не проходит, ничего не проходит! Она спряталась где-то во мне, глубоко-глубоко, иногда исчезает как будто, но всегда возникает снова... Ты веришь, что есть душа?
- Никогда об этом не думала, - совсем растерялась Аля.
- И я не думала. А теперь верю, что она есть, существует от нас отдельно...
- Ну, это уж мистика, - решилась возразить Аля, и вдруг неожиданная идея озарила ее. - Слушай, - вдохновенно сказала она, - а может, тебе родить ребенка? Говорят, дети скрепляют семью.
Лиза ответила так непонятно, что Аля всерьез испугалась: уж не сошла ли она с ума?
- Ребенок? - повторила Лиза. - Я все боялась, что он будет черным... Ты не помнишь, кто из великих сказал: "Всего превыше - верен будь себе"?
Аля не помнила.
- Вот и я об этом забыла, - горько сказала Лиза и вытерла слезы.
ЭПИЛОГ
- Вот это да-а-а, - изумленно протянула Лиза. - Сколько же вы на все на это угрохали?
- И не говори, и не спрашивай...
Ира весело засмеялась, и, как всегда, вслед за ней расхохотался Борис. Теперь, когда он здорово растолстел, он казался, при его росте, совсем великаном - добрым, могучим и сильным. Впрочем, Ира после рождения второго ребенка тоже поправилась и, как ни старалась, потом уж не похудела. Да и как похудеть, когда в доме что ни день - пирожки, котлеты, свинина, запеченная в тесте, - надо же кормить Бориса и девочек, и как же при таком изобилии самой удержаться? Станешь, пожалуй, толстой! Ну да все ее и такой любили.
- Тридцать пять лет отгрохали вместе. Это вам не кот начихал, - важно заметил Борис.
Вместе с Ирой он торжественно восседал во главе обильного, роскошного даже стола - слава Богу, времена, когда все вдруг исчезло и магазины пугали своей зияющей пустотой ко всему, казалось бы, привыкший люд, были наконец позади, - слева и справа сидели их взрослые дочери, похожие обе на мать, только тоненькие, а рядом - зятья и внуки.
- Жаль, нет уже Михаила Филипповича, - пригорюнилась Лиза, разглядывая сквозь бокал люстру.
Вспыхивали и сияли в хрустальных гранях разноцветные блики.
- Я его не очень знала, - сказала Ира. - Ты с ним общалась чаще. Но легенды о нем передавались из уст в уста. Помнишь, когда проходили историю Древнего мира, перефразировали афоризм римлян: "Император - отец своих подданных"?
- А как же! "Декан - отец своих подданных"! - подхватила Лиза. - А не очень знала ты его потому, что была спокойной, серьезной студенткой: не было причин тобой заниматься. Потом ты вообще отчалила в Китай и заканчивала уже Пекинский университет.
- Да уж, этот мне пекинский диплом, - скривилась Ира. - Хорошо, что Михаил Филиппович призвал всех нас поднапрячься и получить второй, МГУ.
- Сейчас-то что, - вмешался в разговор Борис. - Сейчас диплом - не самое главное. А вот до перестройки, когда испортились отношения с Китаем, что бы вы все с этими азиатскими корочками делали?
- А помнишь нашу песню? - оживилась Ира. - "Декан, как жизнь, на все дает прямой ответ - улыбкой или строгим взглядом... Не обижай ты нас, скажи нам лучше "нет", молчать не надо..."
- Еще бы! Это как раз, когда отправляли всех за границу.
- Ребята, - тяжело встал грузный, седой Борис. - Прошу всех наполнить бокалы. Есть еще повод выпить: у Лизы вышла очередная книжка, и не коммерческое барахло, как у многих нынешних переводчиков, а серьезный, настоящий роман. Настоящего писателя!