И построение колонны оставалось неизменным: впереди — дозорные машины, следом — тягачи с орудиями на прицепе, полевые кухни, фургон автомастерской. Уставшие за три дня учений водители вели машины почти с той же скоростью и так же собранно, хотя сейчас их никто не ограничивал временем. Но ведь они ехали домой, на отдых.
И даже новый командир дивизиона майор Антоненко примостился в газике на своем привычном месте — за сиденьем Савельева, на этот раз с трудом настояв, чтобы подполковник остался в командирской машине: мол, вдруг совет какой понадобится.
Но иные, чем в начале учений, были думы у майора. Антоненко давно уже позабыл о том недовольстве, которое испытывал, когда ехал в пустыню. Просторнее в машине вряд ли стало, по-прежнему он изнывал от удушающего зноя, обильно потел в своем жарком, не по сезону, обмундировании, но так и не расстегнул на нем ни одной пуговицы, — видимо, Антоненко свыкся со всем этим за три дня. А мысли текли по другому руслу, потому что Антоненко больше не считал свою поездку бесполезной. Он немало узнал, наблюдая за работой подполковника Савельева, слушая его замечания, советы и возражения. И довольно быстро разобрался в специфике управления дивизионом в горах и пустынях, уловив все ее тонкости.
Имел Антоненко теперь представление и о подготовке своих подчиненных. Он не кривил душой, когда благодарил подполковника Савельева: руководя стрельбой на последнем этапе учений, майор убедился в силе и возможностях дивизиона. Неплохо справились со стрельбой командиры батарей и взводов управления. Правда, не больше чем неплохо — они пользовались, так сказать, классическими методами стрельбы, а ведь есть и более эффективные. Надо будет учить их этому. На основе, заложенной старым командиром, такая задача легко выполнима.
Знал майор и возможности каждой батареи. Тоньше, умнее, изобретательнее и порой рискованнее действовали на учениях подчиненные Викторова. Надежно и без устали работали люди Мирошникова. А вот авакяновцы то блеснут, как это было при стрельбе по наблюдательному пункту, то выглядят довольно средненько, как у тех сопок. Хорошо, что послушался совета Глушкова и дал им самую слабенькую высотку — еле уложились на четверку. Один только расчет ему запомнился — сержанта Нестеровича: грамотно стреляли артиллеристы.
При возвращении домой Антоненко сожалел уже о том, что подполковник Савельев увольняется. Он чувствовал, что ему очень будет не хватать этого умного советчика в минуты сомнений, колебаний. Еще хоть немного побыл бы Савельев рядом, поговорил, поспорил, даже отругал, но ответил бы на вопросы, которые беспокоили его. А то разворотил все, что прежде казалось таким ясным и простым, а он теперь должен разбираться сам. Да еще проверяет, не забыл ли его советов. Он-то их не забыл, а вот до сути еще докапываться надо. Как быть в частных случаях? К примеру, с тем же Песней?
Вообще-то, нет, он опять несправедлив: подполковник не только общее направление дал. На этом последнем марше он опять преподнес урок. И надо же, совпадение какое, снова этот Песня оказался главным героем!
Был привал. Водители осмотрели машины, обслужили их, и тут раздался знакомый зычный бас, призывавший все того же вновь провинившегося Позднякова. А случилось это как раз в тот момент, когда старший лейтенант Авакян начал бойко докладывать о готовности своей батареи к продолжению марша. Антоненко едва заметно улыбнулся.
Авакян понял улыбку как насмешку над его поспешным докладом и пожаловался с досадой:
— Не знаете вы еще прапорщика, товарищ гвардии майор! Ему лишь бы к чему придраться, чтобы себя показать. Мол, лучше его специалиста нет на свете! А Поздняков этот мне всю плешь проел уже своими выходками. Плохой водитель! Надо его с машины снимать. Сколько можно наказывать?
— И как вам не совестно, Али Гасанович, о прапорщике так, — укоризненно покачал головой подполковник Савельев, стоявший рядом. — Если посмотреть, так Песня все учения только с вашими машинами и возится! Что, все у вас машины плохи? И водители? Затюкали Позднякова взысканиями, а теперь еще и с машины снять хотите? Сколько я вам толковал об одном и том же: воспитывайте своих людей, воспитывайте! А вы им на психику давите, на испуг берете! Страх наказания еще никого не перевоспитал.
Авакян потупил взгляд, а смуглые щеки его залил румянец. И все же он явно ждал, что новый командир вступится за него: ведь говорил же майор Антоненко недавно прапорщику, чтобы тот не лез не в свое дело. Но майор неожиданно для командира батареи поддержал подполковника Савельева: