В багажнике находилась солидная радиостанция со всей аппаратурой для подслушивания, причем крайне сложной и чувствительной. Куплена она была на деньги Кармине Паннунцио, и накануне вечером Райли привез её Джонни.
Джонни вытянул две телескопические антенны, длина которых превышала его рост. Потом он включил установку.
Он уже заранее настроил станцию на волну весьма совершенного передатчика размером с кулак, который зарыл в стогу прелого сена в хлеву.
В динамике раздался гул, какой-то шум и треск. Джонни осторожно повернул ручку настройки, вспоминая полученные от Райли инструкции.
Голос Билли Дойла раздался так отчетливо, будто тот находился всего в паре ярдов от него.
Джонни с величайшим вниманием слушал, как Дойл излагал детальный план налета. Сначала он рассказал, что же представляла из себя добыча, на которую они нацелились; затем описал место, где планировалось нападение, и то, как оно будет организовано. Дойл долго обстоятельно рассказывал, как сделать, чтобы оно оказалось успешным, как захватить добычу и как придется уходить от погони.
Не упустил Джонни и времени, когда все должно было произойти: на следующий день, между восемью и половиной десятого утра.
Лаура направлялась на работу, когда увидела Джонни, загружавшего чемоданы в "мустанг" перед входом в "Палмс-отель".
- Значит, все-таки уезжаешь?
- Да. Мне до смерти надоел этот город. А больше всего - куча людей, живущих здесь, - он покосился на Лауру. - Можешь сказать им об этом. Мне не нравится, когда за мной шпионят.
- Ты же знаешь, я не могла иначе... Меня заставили.
- Разумеется, знаю. У тебя не было выбора. Но у меня-то выбор есть. И я уезжаю.
- Ты на меня не держишь зла?
- Нет.
Он долго смотрел на нее, подыскивая слова, которые могли бы её утешить. Но в конце концов отказался от этой затеи.
- Не расстраивайся, малышка.
Она застыла на тротуаре и смотрела вслед "мустангу", пока тот не исчез из виду. Потом отвернулась и, понурив голову, неверной походкой двинулась в сторону "Сэнди - лаунж".
Джонни спустился по бетонным ступенькам в гриль-бар, занимавший подвал здания Саут-Пасифик. В самой глубине зала на двери был приколот квадрат серого картона, а на нем оранжевым мелом написано "Спортзал". Джонни открыл эту дверь и вошел.
Он оказался в большой и прокуренной комнате без окон, с неровным полом. На потолке моргал неоновый светильник. В комнате было сыро, душно и пахло потом. Полтора десятка зрителей на деревянных скамейках наблюдали за поединком двух местных боксеров. Ринг занимал почти все помещение.
Оба боксера были из Ридинга. Один - молодой полутяжеловес, которому сулили большое будущее, другому чемпионский титул завоевать так и не удалось, и он, казалось, до сих пор не отошел от пережитых потрясений.
Фрэнк Белл сидел, развалясь на единственном стуле. Он поставил на юный талант и теперь наблюдал, как молодой боксер сосредоточенно пританцовывал вокруг противника.
Даже здесь, в этом грязном притоне, Фрэнк выглядел столь же безукоризненно, как обычно; похоже, он даже не вспотел. Бегемот с Каджиано держались позади, подпирая облупленную стену.
Джонни с безмятежным видом приблизился к Фрэнку, который искоса взглянул на него.
- Я слышал, ты снял комнату недалеко от Тихуаны... Помнишь, я говорил, что Филадельфия тебе в конце концов осточертеет?
- Новости быстро расходятся, - заметил Джонни, глядя на ринг. - Твой подопечный хорошо работает ногами, вот только точности удара ему недостает.
- Черт побери! Все только потому, что он не хочет изувечить старика.
"Старику", о котором шла речь, было не больше тридцати. Но он и в самом деле выглядел развалиной. Ничто не старит человека так, как удары по почкам. И все же у него ещё остался неплохой правый боковой. От одного из таких его ударов подопечный Фрэнка отлетел на канаты и нетвердой походкой вернулся назад, чтобы тут же получить короткий и резкий удар левой.
Джонни заметил, как Фрэнк скривился, и улыбнулся уголками рта.
- Удары держит он тоже не слишком хорошо. Что скажешь насчет ужина в мексиканском ресторане? Я тебя приглашаю.
Фрэнк с озадаченным видом уставился на Джонни.
- С чего такая щедрость?
- Просто я не люблю чувствовать себя обязанным. Ты за последнее время выставил мне слишком много выпивки.
Фрэнк улыбнулся.
- Пока ты будешь продолжать проигрывать, я буду ставить тебе выпивку. Не может быть и речи, что кто-то кому-то обязан.
- Это же относится и к сегодняшнему ужину.
Фрэнк покосился на часы. Время шло к девяти.
- А почему бы и нет? Только минутку подожди, - и все свое внимание он сосредоточил на ринге.
Боксер-ветеран держался в центре ринга. Он тяжело дышал и никак не пользовался своим преимуществом. Протеже Фрэнка немножко попрыгал вокруг соперника, обдумывая, как вести бой дальше; затем, что-то сквозь зубы бормоча, вновь сблизился с противником и провел неуклюжий апперкот.
Былая слава ринга отвел удар движением плеча; у него был такой вид, как будто все это ему ужасно наскучило. Потом он размашисто атаковал правой в корпус, но парень с проворством балерины ушел от удара. Ветеран не стал его преследовать; казалось, ноги больше не желали его слушаться.
Джонни, который уже вдоволь нагляделся, отвел взгляд в сторону и увидел, что к ним направлялся Слим Джаббар. Джаббару, лицом смахивавшему на хищную птицу, приходилось содержать несовершеннолетнюю сестру, брата и мать. Именно ради них он прокладывал себе дорогу револьвером, именно ради них вынужден был работать на семейство дона Альдо. Начав с обычного разбоя, сейчас он заправлял главной букмекерской конторой в городе.
Он остановился рядом с Джонни и стал нетерпеливо ожидать, когда Фрэнку надоест с мрачным видом наблюдать за возней на ринге. Джаббара просто трясло от гнева.
- Что-нибудь не так, Слим? - спросил его Джонни.
Джаббар ограничился кивком и продолжал ждать. Как только Фрэнк поднял на него глаза, он взорвался:
- Скажи-ка, Фрэнк, с каких это пор "Карней таверн" стала для наших ребят запретной зоной?
Фрэнк тотчас потерял всякий интерес к тому, как выступает его подопечный.
- С чего ты взял? Кто это говорит?
- Весельчаки из банды Массимо Виджиланте. Совсем недавно мой младший брат заглянул туда пропустить рюмочку. Эти сволочи здорово его помяли, дали ногой под зад и выставили за дверь. Сейчас он дома, лежит в постели; нос превратился в мармелад и выбиты четыре зуба.
Джаббар был в таком негодовании, что с трудом говорил.
- Ты знаешь, чего мне стоило выровнять ему зубы, когда он был ещё мальчонкой? Мать и сестра сейчас ревут, не переставая. Я просто хочу знать, как так вышло, что нас не предупредили, если эти места на самом деле перешли в их собственность?
Фрэнк Белл встал со стула.
- Если ты не передумал угостить меня ужином, Джонни, то поехали в "Карней-таверн".
Глаза Джонни на миг сверкнули лукавством, но тотчас приняли тусклую мрачную окраску ржавого металла.
- Ну, разумеется. Как пожелаешь.
В "Карней-таверн" было малолюдно. Заглянули поужинать несколько семейных пар, живших неподалеку, шофера с грузовиков-тяжеловозов подкреплялись у стойки бара, да шестеро молодых парней потягивали коку и слушали музыкальный автомат. Основные события начинали тут раскручиваться только ночью. Те типы, которые поколотили брата Джаббара, давно ушли. Единственные представители клана Виджиланте, оказавшиеся в этот момент там, заканчивали ужин за двумя вплотную сдвинутыми столами.
Председательствовал за столом Лу Фава, ему составили компанию один из доверенных людей Виджиланте - некто Прайс, Стив Леоне и два гиганта братья Стеллано.
Все они пришли с дамами. Те шушукались между собой, совершенно не вмешиваясь в мужские разговоры. Их прихватили, чтобы скрасить обстановку, да ещё на тот случай, если спутников вдруг после выпивки потянет на сладенькое...
Бегемот с Каджиано заняли столик слева от Фавы и углубились в изучение меню. Мутный взор Фавы зафиксировал их появление, но он продолжил поедать десерт. Лицо, похожее на кусок старого бетона, осталось непроницаемым. Остальные собутыльники тоже отметили появление двух горилл из семейства Белла, однако и они, по примеру своего капо, никак не реагировали.