– Давай дадим ей немного времени, – ответила Дана. – Сейчас она была очень зла. Иногда злость затуманивает разум так, что не получается рассуждать здраво. Видно, это ожерелье много значит для Саманты, и, боюсь, она срывается на тебе. Пусть она подумает об этом и, возможно, придет в чувство. Да и потом, ожерелье же рано или поздно найдется.
Бринн надеялась, что мама права. Она жутко себя чувствовала после того, как ее назвали воровкой, лгуньей и жуликом. Наверное, ударь Саманта ее в живот, было бы не так больно. До чего же стыдно и неловко, когда кто-то, кто знает ее всю жизнь, говорит такие ужасные вещи! Бринн даже не понимала, от чего расстраивается сильнее: от того, что не увидит Джейд, или от того, что кто-то верит в такие гадости про нее.
Дана, Адриан и Талли пытались подбодрить ее.
– Эй! У меня отличная идея! – заявил Адриан в тот же вечер. – Пойдемте-ка поедим молюсбургеров!
Бринн покачала головой.
– Молюсбургеры – любимая еда Джейд, – угрюмо проговорила она.
– О, знаю! – сказала Дана. – Сплаваем на прогулку в ламинариевый лес!
Бринн снова помотала головой и простонала:
– Там мы всегда гуляли с Джейд.
Похоже, никто не мог ничего поделать с тяжелым грузом, который словно навалился Бринн на плечи. Девочка могла думать только об одном существе – о Джейд. О единственной во всем синем море, с кем Бринн хотелось поговорить, и единственной, разговаривать с кем ей было запрещено.
Глава пятая
Казалось, выходные тянулись целую вечность. Бринн не оставляла надежды, что миссис Сэндс передумает, или ожерелье отыщется, или придет Джейд и скажет, что все это была какая-то большая путаница. Бринн все ждала и ждала. Ее не интересовало, как именно все разрешится, – просто хотелось, чтобы произошло хоть что-нибудь, чтобы стало ясно: она не потеряет лучшую подругу.
Так что Бринн испытала облегчение, увидев Джейд утром в понедельник: та явно поджидала ее на остановке течения, как и всегда. Может, все как-то объяснилось?
– Джейд! – воскликнула Бринн, заторопившись к остановке: – Привет!
Она широко улыбнулась и подплыла к подруге.
Но Джейд не улыбнулась в ответ: она неловко поежилась и оглядела остановку, будто проверяя, не следит ли кто за ними.
– Ох, Бринн, – всхлипнула Джейд, – все так ужасно! Мама в бешенстве. Она сказала, мне нельзя играть с тобой, разговаривать и даже видеться! Я и сейчас не должна, но, наверное, мне нужно все объяснить.
– Я не брала ожерелье, – сказала Бринн.
– Я знаю, – заверила Джейд. – Конечно, ты его не брала.
– Хоть какое-то облегчение, – Бринн тяжело и печально вздохнула. – Приятно знать, что лучшая подруга не считает меня воровкой. Хотя ситуацию это не улучшает.
– Совсем не улучшает. Мама уверена, что права. И это очень странно. Мы посмотрели везде. Ожерелье просто испарилось! Я все выходные его искала, даже сегодня утром перед школой. Мама страшно огорчена. Я собираюсь искать дальше, пока оно не найдется.
– Не понимаю, – Бринн сдвинула брови. – Куда оно могло деться?
Джейд лишь печально покачала головой:
– Мы пошли поужинать, а когда вернулись, мама зашла в спальню и увидела, что ожерелье пропало. В последний раз я видела его, когда мы играли в пятнашки. Она заставила меня повторить шаг за шагом, что мы делали, и я сказала, что ты на него смотрела. Прости меня, Бринн!
– Джейд, я еще раз пошла посмотреть на него, когда ты красила ногти, но, честно, я его не брала. Не представляю, где оно может быть. Поверь, если бы я знала, сказала бы.
– Конечно-конечно, – закивала Джейд. – Но мама уверена, что это ты.
– И… что теперь будет? – осторожно спросила Бринн. – Мы с тобой не можем тусоваться после уроков? Не можем ходить куда-нибудь вдвоем?
– Нет, – выдавила Джейд. – Мама позвонила всем учителям. Она не хочет, чтобы мы вместе обедали или даже сидели рядом. И домашку мы вместе делать не можем. Ничего! Она говорит, что если застукает меня с тобой, то запретит ходить на уроки пения и на хор тоже.
– Она не может так поступить, – сказала Бринн. – Ты всегда мечтала стать певицей. Тебе нужны эти уроки, чтобы оттачивать мастерство. А потом, ты же их обожаешь!
– Да, – согласилась Джейд. – Думаю, поэтому она так и сказала. Она знает, что мне придется послушаться и держаться от тебя подальше.
– Я бы ни за что не хотела, чтобы ты бросила занятия, – проговорила Бринн.
Ее сердце отчаянно застучало: она чувствовала себя так, будто разрывается напополам. Ей совершенно не хотелось, чтобы Джейд прекратила учиться пению. Но и переставать видеться и разговаривать с ней не хотелось.