С утра 28 августа по приказу командующего фронтом мы перешли к обороне. И вновь стрелки, артиллеристы с помощью саперов укрепляли позиции, все глубже и глубже закапываясь в землю. Ни у кого не было сомнений в том, что, когда это потребуется, когда придет наш час, мы снова двинемся вперед. Этого ждали, об этом мечтали. Но каждый теперь понимал, что лучшая подготовка к наступлению — укрепление обороны.
Казалось, что так и будем мы воевать на задонском плацдарме до тех пор, пока не будет получен приказ о новом наступлении. А в том, что он последует, все были глубоко убеждены. Снова наносились на карты вражеские огневые точки, снова составлялись в штабе бесчисленные таблицы, схемы, рассматривались те или иные варианты предстоящих боевых действий.
Однако нас неожиданно сменили. 304-ю стрелковую дивизию вновь перебрасывали, на сей раз вниз по течению Дона. Куда именно? Этого никто не знал. Нам давали название населенного пункта или указывали квадрат, куда мы должны прибыть. А там мы получали новый ориентир на следующий этап марша.
Шли, как повелось, ночами. На коротких привалах люди пытались хоть что-то узнать о том, куда лежит наш путь. Все настойчивее говорили: идем в междуречье Дона и Волги. Там, по слухам, накапливались силы для наступления.
Однако разговоры о том, что нас перебрасывают в междуречье, не подтвердились. Туда, как выяснилось, уходили части, стоявшие левее нас. А мы сменяли их.
Дело в том, что 21-я армия действовала на фронте до 150 километров, в ее состав входили 4-я и 40-я гвардейские, 23, 63, 76, 96, 124, 278, 304, 321 и 343-я стрелковые дивизии. Обороняясь на столь широком фронте, наша армия имела мало артиллерии и танков, а конкретно одну истребительно-противотанковую артиллерийскую бригаду, три истребительно-противотанковых и три гаубичных артиллерийских полка. В трех отдельных танковых батальонах насчитывалось всего-навсего 46 боевых машин. Конечно, в этой ситуации наши наступательные действия проводились на узких участках фронта, как правило, усиленными отрядами и имели местное значение.
Для обеспечения боевых действий отрядов выделялась большая часть артиллерии и танков, на участок наступления подтягивались стрелковые части с других рубежей за счет увеличения полос обороны соседям. Забегая вперед, отмечу, что наша 304-я стрелковая дивизия в сентябре таким образом перегруппировалась два раза.
Но вернусь непосредственно к нашим делам. К исходу второй ночи дивизия вышла на левый фланг 21-й армии. Тут же мы получили приказ о подготовке к форсированию реки и захвату, точнее, расширению еще одного плацдарма на правом берегу Дона. Предстояло выбить фашистов из района северней станиц Клетской и Сиротинской.
Помню, в штабе полка у нас по этому поводу даже шутили:
— Специалистами по форсированию и захвату плацдармов стали. Без нас — никуда!
— А что, и англичанам с американцами, если хорошенько попросят, можем помочь через Ла-Манш перебраться. Уж больно долго они что-то готовятся.
Разговоры об обещаниях и реальных действиях союзников возникали в ту пору часто. И никто в первое время не мог толком понять, в чем причина их пассивности. Трудно осуществить высадку в Европе? Безусловно. Но разве легко было выстоять под Москвой? Разве не дрались сейчас защитники Сталинграда за каждый квартал, за каждую улицу, каждый дом? Дрались, не щадя себя, не думая о личной судьбе.
Казалось бы, получаем мы и продовольствие, и кое-какое оружие, и снаряжение от союзников. Но, чувствовалось, другого ждали наши бойцы и командиры от тех, кто вместе с нами вел борьбу с фашизмом. А на западе все еще «маневрировали», «готовились». Главная же тяжесть войны с гитлеровцами по-прежнему лежала на наших плечах. И, прямо скажу, немало крепких слов звучало в адрес союзников, когда становилось известно, что перед нами появляются новые и новые фашистские дивизии, переброшенные из Франции, Бельгии, Норвегии и даже из Северной Африки. Хорошие «подарочки» позволяли преподносить нам «друзья», ничего не скажешь!
Итак, нам предстояло снова форсировать Дон. Нет, я не оговорился. Готовились именно к форсированию. Как я уже упоминал, плацдарм фактически существовал, речь шла лишь о его расширении. Тем не менее командование считало, что нашей дивизии выгоднее нанести удар правее плацдарма, через реку, там, где гитлеровцы не ждут этого.