На аэродроме было захвачено свыше 200 вражеских самолетов, 300 автомашин, 23 танка. Согласитесь, что такие трофеи нечасто достаются в бою. С нами, во всяком случае, это произошло впервые. Красноармейцы, сержанты и командиры с любопытством рассматривали их, особенно самолеты. Ведь прежде гитлеровскую авиацию мы видели лишь у себя над головой. И это, прямо скажем, не очень-то располагало к созерцанию. Теперь же каждый имел возможность пощупать машины собственными руками, забраться внутрь.
— Эх, хлопцы, сейчас полечу! Только скажите, за какую ручку дергать…
— Это точно, взлетишь, только где сядешь…
— Ребята, а тут вроде теплее. Залазьте сюда…
И действительно, в самолетах, особенно в транспортных махинах, было заметно теплей, чем на улице. Во всяком случае, пронизывающий ветер не пробирал до костей. Бойцы быстро смекнули, что к чему. Вскоре они обосновались в кабинах, в фюзеляжах. Командование не возражало. Надо же в конце концов людям хоть немного согреться. Ведь уже сколько дней практически все время на морозе да на морозе. Только одно условие поставили — в самолетах и рядом с ними не курить.
Штаб полка разместился в землянках, брошенных гитлеровцами. Там было по-настоящему тепло. После ужина легли спать с твердым намерением не просыпаться до самого утра, если какие-нибудь чрезвычайные обстоятельства не заставят подняться раньше. Но что может произойти? Передний край отодвинулся от аэродрома уже километров на пять-шесть.
Тем не менее произошло. Произошло то, что мы, ветераны полка, вспоминаем и по сей день.
Среди ночи на аэродроме загремели выстрелы. Схватив автомат, висевший у изголовья, я тут же выскочил из землянки.
— Что случилось? — схватил я за рукав кого-то из пробегавших мимо.
— Воздушный десант!
Глянул в небо. И верно: парашюты. Чуть заметны в темноте, но все же заметны. И гул самолетов в небе.
Десант? Какой же смысл в нем? Неужели фашисты настолько глупы, что хотят увеличить количество своих пленных? Тут явно что-то не то. Да и парашюты вроде бы крупней обычных. Впрочем, это может и показаться ночью. А неподалеку уже звучал голос подполковника Холина:
— Оцепить район приземления!
Однако вскоре выяснилось, что тревога поднята напрасно. С хохотом и шутками возвращались к самолетам, стоящим на аэродроме, бойцы блокирующих групп. Возвращались не с пустыми руками. На плечах, на самодельных санках, а то и просто волоком они тащили объемистые, тщательно упакованные в непромокаемую ткань тюки.
— Гитлер нам подарочки прислал! — шутили бойцы. — Тут и боеприпасов полно, и консервы, и сигареты, наверное, найдутся!
Видимо, фашисты еще не знали, что аэродром уже занят нашими частями. И по-прежнему продолжали сбрасывать по ночам с транспортных самолетов на парашютах продовольствие и боеприпасы для окруженных. Тяжелые Ю-52 до рассвета еще дважды появлялись над аэродромом. Но теперь тревоги никто не поднимал. Пусть прилетают, пусть сбрасывают. Для нас продовольствие тоже не будет лишним.
Между тем 17 января соединения 65-й армии подошли вплотную к внутреннему обводу укреплений Сталинграда. 18 и 19 января происходила перегруппировка войск перед завершающим этапом операции.
Должен сказать, что и в эти дни части дивизии вели трудные, изнурительные бои. И фашисты упорно сопротивлялись, и погода отнюдь не благоприятствовала нам. Вовсю разбушевалась пурга. Ветер буквально валил с ног. Колючие снежинки обжигали лицо. Вернее, это были даже не снежинки, а острые, словно иголки, льдинки. Из штаба дивизии вновь поступило предупреждение: следить за людьми, не допускать обморожений.
Но, как ни бушевала стихия, бойцы не унывали. «Теперь и до Сталинграда рукой подать!» — то и дело повторяли они, дружно наваливаясь на увязающие в глубоком снегу пушки, взваливая на плечи увесистые ящики со снарядами. Что поделать, автомашины в такую погоду мало чем могли помочь. Правда, выручали немного трактора, но главным образом рассчитывали на собственные руки.
А вот штабы полка и дивизионов чувствовали себя вполне хорошо. Среди трофейной техники наши автомобилисты разыскали автофургоны «опель». Вначале они показались нам неуклюжими, громоздкими. Но вскоре все мы убедились, что они, по меркам военного времени, разумеется, могли служить весьма комфортабельным помещением и для штабной работы, и для отдыха. Главная проблема заключалась в том, чтобы раздобыть дровишки для массивных чугунных печек, установленных в каждой машине.
В ночь на 22 января, переговорив по телефону со всеми командирами дивизионов и уточнив задачи на завтра, я прилег отдохнуть на пару часов в одном из автофургонов. Но едва успел задремать, как почувствовал, что кто-то трясет меня за плечо.