Правда, дня за три-четыре до начала вражеского наступления на Курской дуге мы все же послали представление, в котором просили назначить Васильева командиром дивизиона. Причем, по предварительным данным, командир дивизии согласился с нашим предложением. И вот теперь…
Бой тем временем продолжался.
В эти часы я снова невольно восхищался спокойствием, самообладанием гвардии полковника А. И. Баксова. Он всегда отличался выдержкой. Те, кто впервые знакомился с ним, могли посчитать его человеком сухим, черствым. И действительно, редко кто мог увидеть на лице Алексея Ивановича улыбку. Но суровость эта была чисто внешней. В душе наш командир дивизии был очень отзывчивым, мягким. Однако в минуты испытаний он становился словно каменным. Реально оценив обстановку, он связался с командованием и попросил разрешения отвести соединение на вторую оборонительную полосу.
Первый удар гитлеровцев в сторону Покровки был отбит. Затем снова артподготовка и бомбежка с воздуха, снова танковые атаки. Теперь наши части отражали натиск врага вместе с танкистами генерала М. Е. Катукова, развернувшимися на рубеже Шепелевка, Луханино. Пехотинцы, артиллеристы, танкисты дрались геройски и отбили восемь вражеских атак. Тогда противник ударил на северо-восток в направлении Ольховки. Здесь фашисты были встречены залпами гвардейских минометов и не добились успеха. Одновременно гитлеровское командование бросило свои танки и пехоту в стык 67-й и 52-й гвардейским дивизиям.
Получив разрешение, мы вновь отошли. Но отходили, упорно цепляясь за каждый клочок земли, нанося противнику огромные потери. Но пусть это не покажется странным, даже этот некоторый отход не воспринимался нами так болезненно, как раньше. Разумеется, было бы куда лучше, если бы мы смогли удержать занимаемые с самого начала позиции. Однако натиск противника части дивизии сдерживали. Причем сдерживали собственными силами. Резервы, которые, как мы догадывались, имеются у командования, пока что в бой не вводились.
С наступлением темноты 67-я гвардейская стрелковая дивизия, заметно уплотнив свои боевые порядки, заняла оборону на второй полосе. Тут мы еще раз имели возможность воочию убедиться в дальновидности командования, которое в свое время позаботилось о создании достаточной глубины нашей обороны, об инженерном оборудовании позиций. Подразделения организованно занимали заранее подготовленные окопы полного профиля, артиллерия развертывалась на предварительно оборудованных огневых позициях. Многие батареи, занимая новое место, находили в ровиках уже завезенные боеприпасы.
Разумеется, кое-что пришлось доделывать, как говорится, доводить до кондиции, но это уже расценивалось совершенно иначе, воспринималось, как неизбежная перестановка мебели в новой квартире. Думается, что только боец, который двое суток не выходил из трудных боев, способен в полной мере оценить все это. Ведь ему не надо немедленно браться за лопату, кирку, пилу и все начинать с самого начала, с нулевой отметки.
Штаб нашего 138-го гвардейского артиллерийского полка тоже разместился в заранее построенных землянках и блиндажах, расположенных в балке южнее Верхопенья. Один из блиндажей имел площадь около 20 квадратных метров. Стены плотно уложены кругляком. Над головой — три наката бревен и солидная земляная засыпка. Есть дощатые нары, на которых одновременно могут отдыхать два-три человека, столы для телефонов и работы с картами. Словом, все, что требовалось для текущих дел, было готово. Второй блиндаж, отведенный под штаб, выглядел примерно так же, разве что площадь его была чуть меньше.
И сразу же во все стороны побежали связисты с тяжелыми катушками телефонного провода. Тут же загорелись мерцающим светом контрольные глазки развернутых радиостанций. Это и понятно: связь — прежде всего. Одно за другим поступали из дивизионов донесения о наличии личного состава, техники, сведения о расходе боеприпасов, заявки на горючее и продовольствие. Часть этих данных тут же передавалась тыловикам, часть — немедленно обрабатывалась офицерами штаба, включалась в документы, которые будут переданы в дивизию.
Но самая главная наша забота — уточнение обстановки, обновление данных о противнике. Они поступают от артиллерийских разведчиков из дивизионов, из стрелковых подразделений, с которыми мы взаимодействуем. Кое-что сообщают сверху. Так или иначе, а на наших картах появляется все больше и больше отметок, красноречиво говорящих о том, что может нас ожидать завтра. И чем больше их появляется, тем чаще вспоминаешь добрым словом наших разведчиков, возглавляемых гвардии старшим лейтенантом К. М. Воробьевым. Они, судя по всему, времени зря не теряют.