-- Что ты на это скажешь? -- спросил Виткас, выворачивая то, что еще можно было употребить на стрелы и на тонкие крепкие колья.
-- Наверное, мы в любое время сможем пополнить боеприпасы, только как долго приходится их ждать.... Могли бы и приписку сделать, -- обиженно надулся Валимир, -- что, мол, так-то и так-то, произрастает в этих краях дерево, которое приятно иметь под рукой, когда вами заинтересовались большие люди...
-- Теперь подрывники должны будут подниматься первыми, чтобы обезопасить новый лагерь от возможного схода лавин. Правильно будем подниматься, как люди. Я попробую договориться насчет нас, чтобы нас в первую группу взяли. И разживусь у повара едой на вечер и на утро. Только как мы в горы поднимемся с этим... нам же еще динамит тащить... А вдруг...
Оба одновременно уставились на два рюкзака, из которых торчали стрелы и колья.
-- Переборщили мы, -- согласился Валимир. -- Я теплые вещи оставлю, снаряжение придется оставить, но без веревки нам не обойтись. И кто-то понесет динамит, а кто-то стрелы.
Из рюкзаков выбросили все лишнее. Рюкзаки им выдали хорошие, вместительные, чтобы человека можно было нагрузить по полной. Избавившись от теплой одежды и кучи ненужного хлама, сразу стало веселее. Стрелы в рюкзаке умещались и не торчали. Колья рассовали по спальным мешкам. И даже осталось место вернуть в рюкзаки часть вещей. Часть закопали.
-- А вдруг все же динамит заставят тащить? -- расстроено произнес Виткас.
-- Забудь про динамит, -- уверенно произнес Валимир. -- Не будем могилу себе копать. Попросим ребят...
-- Нас не за тем отпустят, чтобы мы свои шкуры спасали! И потом, подставлять ребят... У нас это не принято, -- напомнил Виткас. -- А вдруг взрывать, а у нас взрывчатки нет? Нас еще всегда человек двадцать охраняют -- догадаются, нам не жить. Они с нами на драконах летели. Суровые ребята.
-- Вот и пускай несут сами. Теперь-то мы не на драконах! -- возмутился Валимир. -- И потом, с чего мы взяли, что он обязательно взорвется. Видал, какое дерево умное! А про ребят... Я к слову сказал. Мы можем динамит, а они пусть наши рюкзаки.
-- Ладно, по ходу разберемся, -- сказал Виткас, одеваясь. -- Есть у меня еще пара человек, с которыми можно договориться. Мы тут все свои. Пойду, разведаю, что к чему, и попрошусь в первую группу. Поплачу еще, а то горец, а о мести ни разу не упомянул, кому, за что... Подозрительно. Клятву мести свидетели должны скрепить, которые месть у нас признают справедливой, обычно отец, мать, старейшины. Но раз их нет, наверное, Царь с Царицей подойдут?... Чувствую себя скотиной, как я могу взять в свидетели клятвы тех, кому собираюсь мстить?!
-- Ага, если подпустят... Наверное, это справедливо, объявить тем, кому ты идешь мстить, о своей мести? Вежливо, тактично, интеллигентно. Так мол и так, считаю смерть брата запланированной, иду мстить, признайте месть справедливой, а цель мщения благородной, и вижу врага своего, достану из-под земли, настучу по барабану... Поверь, они обалдеют от твоей наглости и ни за что на себя не подумают. Кто, кроме врага, смог бы месть лучше всего охарактеризовать? Если назовут ее благородной и справедливой, считай благословение свыше ты уже получил. Да с дубиной-то не ходи! -- проворчал Валимир, тоже одеваясь. -- Они его за версту чуют...
Глава 8. Дьявол с сюрпризами...
-- Манька, обиделась что ли? -- расстроенный Борзеевич поковырял в носу пальцем. -- Я же помню, город стоял здесь, а где площадь была, найди теперь под снегом-то!
-- А говорил, память фотографическая... Тут дома были или нет? -- с обидой в голосе возмутилась Манька, ткнув наугад посохом в снег и расплавив его до лужи.
-- Это первый город... вырос так неожиданно... Я в совершеннейшем потрясении был! Кто в таком состоянии по сторонам смотрит?! -- сокрушенно оправдался он. Борзеевич потерянно стоял на высоком месте, тупо уставившись на обширную территорию, которая открывалась ему с высокого скального выступа. Улица города, по которой они прошли, петляла, и шли они не просто по улице, а забегали то в один дом, то в другой, глазели по сторонам и выходили из домов порой через другой вход.
-- Теплее, теплее... Тут вы зашли в город, а тут что было? -- хохотал Дьявол, сидя на камушке и наблюдая за обоими.
-- Тут? -- Манька с минуту смотрела в указанное Дьяволом место, морщила лоб и потирала виски. -- Ворота... наверное... открытые, а у стены что-то темное было... Или это было во втором городе?... -- она остановилась, уставившись в пространство перед собой. -- Ну, бли-и-ин!
Она уже битый час колесила по тому месту, где видела город. Город исчез, теперь тут была обширная, сравнительно ровная, будто кем-то наискось срезанная вершина, которая ничем не отличалась от прочих горных ландшафтов -- камни, скалы, снег. И даже затылочное зрение показывало какие-то ужасы, которые к городу вряд ли имели отношение. Вампиры, в общем, репертуар не меняли, оплевывали, уродовали, поганили ее саму, поминали Борзеевича и какого-то вампира, который был вызван ею к жизни и упорно продолжал оставаться ее сообщником, хотя ему предлагалась помощь в борьбе за выживание в этом изменившемся, несомненно, в лучшую сторону, мире. Рассмотреть подробнее и понять, что за вампир, у нее времени не было. Дьявол торопил и посоветовал на время на вампиров забить. Вряд ли взывали к Его Величеству.
Ни лампы, ни саркофага, ни намека на сам город -- все замело. Ну, лампа, понятно, она небольшая была, а саркофаг? Но разве разглядишь, если каждый камень откололся от чего-либо художественно?! Чтобы обследовать каждый камень на предмет отпечатка от руки, носа или ноги -- тут и месяца будет мало. Нужное -- оно всегда в самом конце...
-- Уже обед скоро, быть не может, чтобы ты забыла! -- наконец, сказал Дьявол сердито.
Манька, к неудовольствию Дьявола, попросила его встать, порылась в снегу и в этом месте, извинилась и отошла, раздумывая.
-- Ну! Что ты тут искала?! -- спросил Дьявол, выразительно удивляясь усмешкой.
Манька покосила в его сторону: с него станется, мог с намеком сидеть... Она медленно побрела в сторону Борзеевича, пиная носком ноги камни и снег.
-- Площадь, Маня, чуть дальше центра была, а я сижу у ворот, -- крикнул ей вслед Дьявол. -- И прошу тебя, не наступи на железо, а то донашивать заставлю.
-- Ой, а они тоже носили железо? -- она резко остановилась, радостно выдохнув, припоминая встречу с человеком из первого города. -- А шли босиком...
-- Милая, ты меня удивляешь! -- наставительно пожурил ее Дьявол. -- Кто ж в такие горы полезет иначе? Тут сплошной магнетизм! Не прилипнешь -- снесет!
Манька полюбовалась на подошвы своих ног, обутых в теплые сапожки.
-- Не прилипаю же, нет у меня нынче столько железа! -- возразила она.
-- А разве сама ты не железяка? -- напомнил Дьявол. -- Забыла? И они железо ели... Правда, доброе. Слава Богу, Упырь не родился тогда еще. А само по себе оно иногда разрушается, если человек на него день и ночь смотрит тысячу лет. Какое железо не сгнило бы за такое время? А сгнило оно на человеке, въедаясь в плоть. Пролежи-ка в железе-то вечность, не захочешь, а пропитаешься. Но на кой оно тебе ржавое? -- пожал плечами Дьявол.
-- Оно рукотворное! -- весело воскликнула Манька, поднимая посох. Выглядела она довольной. Борзеевич, который залез на каменную скалу от греха подальше, тут же слез и неспеша направился в их сторону, согревая руки дыханием.
-- Камень, покажи, где человек железо свое оставил? -- попросила Манька, слегка ослабив хватку, чтобы не она управляла посохом, а он ею.
И сразу почувствовала, как потянула ее сила камней, засветившихся голубоватым светом, по пику вершины в обход скал, на которых только что сидел Борзеевич, поднялась по щебеночной насыпи, пересекла снежный занос и остановилась. Посох постучал о землю три раза.
-- Вот, нашла, -- сказала она, расплавив снег, направляя воду в сторону, и выковыривая два примерзших к земле изношенных до дыр железных ботинка.
От них почти ничего не осталось, и, пожалуй, их можно было оставить, железо рассыпалось в руке. Человек не то снял их, не то просто вышел. Наверное, железо перестало для него существовать. С другой стороны они ковали санки и ничего. Сдавалось ей, что железо, как все, что от Дьявола, времени не боялось, но за такое время не только железом пропитаешься, но и пониманием: если человек открыл ворота вампиру -- оставь его вампиру, и пусть вампир с ним сам разбирается. Ну или Дьявол...