-- Маня, отдай, у меня еще сорок таких стрел, пусть будет поровну... -- Борзеевич достал пятнадцать стрел у себя.
-- Тогда и простые стрелы надо оставить, пусть и их будет поровну!
Отсчитали пятьдесят штук.
-- Дайте-ка, я их послюнявлю, -- сказал Дьявол, поплевав на каждый наконечник. -- Пусть и эти вам зады полечат...
Манька и Борзеевич переглянулись, но промолчали. Играть на стороне противника -- было в его стиле. В конце концов, он же Бог Нечисти! И к неудовольствию Борзеевича, расстроившись совсем, Манька демонстративно достала Дьявольский кинжал и бросила в приготовленную кучу.
-- Ну, Борзеевич, твоя очередь! -- сказал Дьявол, крякнув одобрительно. -- Не думаю, что ты без достоинства принял мои слова.
Взгляд у Борзеевича стал затравленным, но все остальное осталось гордым. Он с размаху вынул котелок и тоже бросил ему под ноги в общую кучу. Дьявол и на это лишь одобрительно кивнул головой.
-- Что? Что ты смотришь? -- вскричала Манька, понимая, что Дьявол еще от нее что-то ждет. -- Может мне одежду и меч оставить, чтобы уж совсем... Борзеевич пиши: хотите меч, носите и ешьте железо! Во! -- Манька показала Дьяволу фигу, пока Борзеевич старательно и с удовольствием выводил ее дополнение к посланию. Но, заметив, что Дьявол пропустил фигу мимо глаз, вывалила из рюкзака и одежду.
-- Трусы можешь оставить себе, -- сказал Дьявол с усмешкой.
Манька покраснела и послушно забрала нижнее белье.
-- Борзеевич? -- обратился Дьявол к посеревшему старику.
Дьявол их не только разоружал, но и раздевал.
Он тоже заглянул в рюкзак. В запасе у него были только одни теплые брюки и теплый свитер. Зато нашлись иголки, ножницы и крепкий моток ниток.
-- Вам же легче! -- пожалел их Дьявол. -- Вон у вас и бутылки с живой водой две!
-- Манька, пиши! Живую воду на ночь разбавляйте, она снова живой становится! С чего мне бутылку оставлять? У них что, бутылок нет? Всю землю завалили бутылками -- им теперь тысячу лет гнить!
Дьявол тяжело вздохнул. И осуждающе.
-- Вот я смотрю на вас и думаю, у вас головы на месте, или их вместе в ветром унесло? Вам от дракона бежать! А какой вампир смог бы зайти в эту пещеру, чтобы полюбоваться вашими каракулями? Здесь под ногами корень неугасимого дерева. Оборотни смогут -- но им тут будет неуютно. И люди. Как вы думаете, вампиры долго бы протянули в горах без людей? Чего им тащить на себе кровище, если она может ногами идти и тащить на себе вампира? Я не смею надеяться, что люди восстанут против оборотней и вампиров, но без драконов шанс у них есть. И вот вы -- две болотные жабы... Прекра-а-асно понимаете, что им не справиться, потому сами не убили пока ни одного вампира...
И Манька, и Борзеевич побледнели, глаза их наполнились ужасом.
-- Их... много? Людей? -- голос у Маньки охрип, слова застряли в горле.
-- Было много, теперь мало, -- сердито ответил Дьявол.
Манька вытряхнула из рюкзака все, что в нем было. Борзеевич сделал то же самое.
Один рюкзак решили оставить и все вещи, которые не могли уместиться в одном рюкзаке. Сняли половину одежд с себя, оставив только самое теплое и нательное белье. Расческу, мыло, нижнее белье, все стрелы, которые оставались -- нарастить их было не так сложно, в крайнем случае укроются в пещере и обрушат свод, и пока оборотни их достают, стрелы отрастут. Себе оставили ветку и несколько стрел на развод. Дьявол был с ними, и уж если его как следует попросить, наверное, мог бы послюнявить их стрелы тоже.
Оставили лук Борзеевича. К сожалению, посох, меч и второй лук им был нужен самим. Разрезали напополам веревку, пометив концы и добавив к надписи инструкцию по ее применению. Предупредили, что ветку надо втыкать в землю, а не в снег, чтобы не уплыть вместе со всем своим добром. Борзеевич выложил семена для горшочка, открывая секрет его использования. Бросать надо было по одному семечку, а с плода семена собирать. Написали, что если захочется меч-кладенец, то про горшочек лучше забыть -- железо, железо и еще раз железо!
Манька в два приема сплавала на середину довольно глубокого озера и сложила все, что им удалось собрать, на плиту. По крайне мере оборотням придется попотеть, чтобы все это достать. Немного было жаль расставаться с Дьявольским ножом, но она вспомнила, как страшно было ей, когда узнала, что враги ее не просто враги, а бессмертная нечисть.
Последний раз она взяла его в руки и нацарапала крупными буквами: "Не бойся! Меч внутри тебя!" -- воткнула кинжал в камень почти по рукоять и, не оглядываясь, поплыла назад.
Дно озеро просматривалось до камушка, и не казалось таким глубоким, каким было на самом деле. Здесь тоже кипела жизнь: со дна поднималась водная растительность, во множестве плавали разнообразные рачки и ракушки, с места на место переползали треугольнички, пожирая червеобразных многоножек. Древнее их, наверное, был только сам Дьявол.
"И здесь успел запас отложить!" -- Манька усмехнулась про себя. Не исключено, что гномы присматривали за пещерой, обустраивая ее, добавляя в копилку новое.
Дракон не спал, поджидая их. Он все-таки поумнел и уже не пытался обрушить гору. Но не успели приблизиться, как все три его головы выпустили огонь.
-- Ты, Маня, усмири скотину, а я пока здесь приберу, -- сказал Дьявол, откатывая головы в сторону.
Огонь дракона ему не ничем не навредил, разве что плащ стал еще чернее, хотя вроде уж и чернеть было некуда.
-- А я, пожалуй, накроюсь портянками, -- сообразил Борзеевич, устраиваясь на верхней точке обвала. -- Пущай не так тепло ногам, зато тело целее. Иглы у него... -- он с удивлением рассматривал свою первую в бою рану. Одна игла воткнулась не ожидавшему напасти Борзеевичу в ногу, чуть выше колена. Обе портянки словно поняли, что от них требовалось, растянулись на максимальную для них ширину и длину, укутывая Борзеевича со всех сторон.
-- У тебя мокро в штанах?! -- радостно заметил Дьявол, не упустив возможности поиздеваться над Борзеевичем. -- Что, Борзеевич, описался от страха перед зверем моим?! Так-то оно! Думал, не смогу я тебя напугать?! Лучше бы ты Маньке горохом помог! Дракон хоть и без особых мозгов, но имеет их.
Старик покраснел, бросая в драконью голову россыпью гороха, и обрадовался, заметив, что голова замерла, вместо того, чтобы палить во все, что двигалось. Манька осмелела.
-- Кидай на все три! -- попросила она.
Головы повернулись друг к другу и начали разговаривать между собой.
-- Я тут главнее! -- сказала одна из них, посмотрев сердито.
-- А с чего это ты главная, а не я?
Третья посмотрела на них с высока и пустила слезу. По обоим.
Манька протиснулась к входу и срубила их все -- почти у самого тела. Пожалуй, теперь Дракону придется наращивать и шеи. Следующие три головы тоже хотели стать главными. И еще три. Последние три оказались не столько амбициозными, сколько любопытными. Победить дракона на пару с Борзеевичем оказалось легче, чем она ожидала. На всякий случай она прожгла Дракону брюхо, подрезала хвост, лапы, пока Борзеевич вставал на лыжи. И еще раз срубила бутоны. Крылья у дракона не рубились, оказывается, они у него тоже были пространственные, только плотные и видимые.
И только ветер засвистел в ушах, когда оттолкнулись и покатились с горы, падая по крутому снегу. Они с лихвой успели выиграть время, чтобы добраться до подножия седьмой горы.
Крылья, к счастью, у дракона работали хуже Манькиных. Он не летел, а полз, и пару раз ему пришлось спускаться в пропасть, которую она легко преодолела. Но местами и он летел. На спуске им удалось выиграть часа три, но когда начался подъем, дракон оказался в выигрыше, легко всаживая свои огромные когти в камень и удерживая огромную тушу в таких местах, когда по всем физическим законам был обязан сорваться вниз.