Его Величество покрепче привязал к себе Ее Величество, рассчитывая, что сытая, она до утра его не съест, и ветерок не унесет ее туда, где он усадил ее к себе на плечи. И долго смотрел в потолок. Было такое ощущение, что гроты кто-то выдалбливал специально -- остались даже срезы на стенах. Удобные, с ровным, чуть приподнятым полом, чтобы не копилась вода, с полуразрушенным очагом посередине.
Наутро Ее Величество была на месте, и он, по счастью, целый. Жена была кровожадной, но не глупой. Только он мог вернуть ее домой. Он взглянул на спящую жену с удивлением и спокойно, покрепче прижимая ее к себе: каждую минуту он чувствовал, как бьется в ее теле нечто, с чем его связывала незримая нить, и что могло умереть только вместе с ним, в один час, в один миг. И вдруг он приподнялся, вслушиваясь в звуки ветра за стеной.
"Они спасены!" -- понял он, сердце бешено колотилось. Даже если люди и черные оборотни, идущие по их следам разворошили кладовые, они спасены! Он толкнул жену, и она проснулась.
В пещеру вошли трое. Его Величество встретил их добродушной улыбкой, почувствовав, как вздрогнула и напряглась жена, вцепившись в его руку.
-- Сколько вас? -- спросил он, боясь выдать свою радость волнением.
-- Десять человек. Чуть больше сорока идут сами по себе. Они не хотят с вами. Пятеро остались, -- ответил один из вошедших.
-- Мы хотим попасть домой и сразу предупреждаем: мы не подпустим к себе вашу жену. Она у вас красивая, зато у меня работящая и людей не ест, -- предупредил хмурый человек, который сверлил Ее Величество взглядом. -- Пока вы спали, они тут черте что творили, и над вами издевались, -- кивнул он на нее с осуждением. -- Вы не такой, мы видели, и лучше бы вы ее тут оставили!
Его Величество взглянул на жену, которая расчесывала волосы, не обращая внимания на вошедших парламентеров. Два литра качественной крови, разбавленные и согретые его собственной, и то, что люди нагнали их в подножии, пошло ей на пользу, маска снова была на месте. Выглядела она как человек.
-- У него есть что-то от огня, -- взглядом предупредила его она.
-- Я знаю, я вижу, как он держит руки в карманах, -- ответил он тоже взглядом. И произнес вслух: -- Жена мне во всем призналась. Тот маг -- он умеет управлять людьми на расстоянии, но мой статус выше и я ему не по зубам. Вам надо подкрепиться, возьмите консервы и поешьте, как следует. Ковер-самолет здесь почти не работает, придется толкать его в гору, но через две горы будет легче. Он домчит нас всех домой после третьей горы за пару дней...
Он улыбнулся широко и приветливо. Ее Величеству нужно много крови, чтобы вернуть свою силу. Десять человек. Пятьдесят литров крови. Втрое больше, чем нужно. По крайне мере, он сохранит свои кровь и силы, чтобы нести ее на себе. После третьей вершины она сумеет идти сама. А у Проклятой земли их встретят оборотни, которые несут круглосуточную охрану. Жаль, хорошие ребята, и кто-то мог бы стать вампиром... Он нащупал на бедре пистолет. Еще один висел на ноге с запасной обоймой. И меч -- символ власти, все еще был при нем -- а в кармане коробка с патронами и упаковка сонного зелья...
-- Нам ковер-самолет можно взять? А то как в прошлый раз, выпадем, а вы нас оставите, -- с обидой проговорил один из парламентеров. -- Нам бы еще веревки, чтобы привязать друг друга.
-- Да, берите, мы сейчас подойдем. Поднимайся любимая, скоро мы будем дома. -- Его Величество кивнул на ковер и снаряжение, оставленные в углу, слегка усмехнувшись. Справится со связанными будет еще легче.
Глава 14. Героями не рождаются...
-- Манька, ну чего сидишь, загадывай желание -- Вершина Мира! -- напомнил Дьявол.
-- Странно, -- задумчиво проговорила она. -- После всего что было, мне хочется загадать, чтобы мы скорее оказались дома, -- она посмотрела вдаль, туда, где высились восемь пройденных ею дважды вершин. И прибавила: -- Или чтобы хоть с пяток человек да спаслись!
-- Так первое или второе? -- нетерпеливо спросил Дьявол.
-- Ну, если эти полусгнившие трупы нас с Борзеевичем не завалят, то я дома буду так и так... Второе... Так, стоп! Я скажу пять, ты пяток и спасешь. Давай так, спасаешь всех, кто желает спастись. И пусть у каждого будет шанс...
-- Это некорректное желание. Ты просишь то же самое, как если бы загадала, чтобы тебя полюбил человек, который тебя не любит. Так только у нечисти бывает. Желание не может противоречить основному правилу: попытка насилия над сознанием. Иначе твое желание можно расценить, как попытку втянуть меня в разборки. Они что, слепые были, не видели, что ими объедаются каждый день? Их нет, их уже съели. А ты хочешь, чтобы я собрал дерьмо, которое осталось после вампиров и оборотней под каждым камнем, слепил людей, взял их под белы рученьки и повел спасаться?
Дьявол посмотрел на нее с таким негодованием, что ей стало стыдно. А ей все равно хотелось, чтобы кто-то да спасся. Получается, зря они оставили стрелы и Дьявольский кинжал, может быть, самое дорогое, что у нее было...
Манька тяжело вздохнула и посетовала.
-- Героям хорошо, у героев были слушатели. А кому я расскажу про наши подвиги?.. Мы замочили трех драконов! Трех! -- Манька выставила вперед три пальца. -- Положили кучу оборотней, порубали тучу вампиров... Илья Муромец какому-то соловью зуб выбил, а его до сих пор помнят, а мы чем хуже? Чем ему соловей помешал? Сидел на дереве, свистел...
-- Манька, он на его дереве сидел! -- осадил ее Дьявол. -- Ты своей свистульке зуб выбей, может, и про тебя не забудут! Ладно, потом загадаешь. Ну а ты, Борзеевич?
Борзеевич блаженно растянулся под стелой, любуясь огромной подписью Дьявола на ней.
-- А я бы пироги заказал -- с капустой, с картошечкой, с грибочками, с малиной и творогом! И чтобы лесной, и чтобы водяной... Если нас эти покойнички не завалят!
-- Борзеевич, ты про русалку забыл! -- подсказала Манька.
-- Так, стоп! -- Борзеевич сел, почесывая затылок, и уставился на Дьявола. -- Ты меня на слове-то не лови! Я мое желание на потом оставлю! Я, может, избу хочу, как у Маньки. Чтобы и пироги пекла, и половицей скрипела. Надоела мне на лавке спать. Хочу как Манька -- на перине! Моим костям от этого только польза, а у нее, -- он недовольно кивнул на Маньку, -- искривление позвоночника.
-- Так две же избы, -- изумился Дьявол. -- Забирай одну да живи, кто мешает?
-- А баня?! -- хором спросили и Манька, и Борзеевич. Один голос был радостный, второй возмущенный.
-- А обычную построить да протопить -- рученьки отпадут? Это все-таки не баня -- изба! Баней она за ненадобностью стала. А кому не обидно, когда ненужный? Ей расти бы надо, а некуда. И печка у нее тоже обучена пироги печь!
-- Да, конечно, Борзеевич, забирай, -- согласно кивнула Манька. -- А баню построим. Физический труд облагораживает. У нас самоделкин инструмент есть, бревна те же избы обточат, а собрать лесные помогут.
-- А желание я потом скажу! Подумаю еще, -- сказал Борзеевич, собираясь уходить.
-- Борзеевич, какое желание? Ты сначала вокруг гор пробегись, да на Вершину Мира поднимись! -- возмутился Дьявол до глубины Бездны.
-- Так ты теперь это так-то?! -- изумился Борзеевич.
-- Борзеевич, ты желание задумал, я его продумал. Причем, не сходя с места. А то, что оно оказалось исполнимо -- ничего не меняет! За один Манькин плащ ты мне обязан пять раз обежать вокруг гор! Ведь неисполнимое было желание! Это мать твою за ногу, знаешь, что? Это само пространство и есть! Мне сколько раз пришлось раскатать и завернуть и добавить, чтобы замутить его?! Галактику новую было бы проще, она не пространство в пространстве!
Манька и Борзеевич переглянулись, но каяться посчитали уж слишком.
-- О, опять лезет! -- воскликнула Манька, указывая на вампира, который показался на ступенях. -- И чего это они, как драконы? У того хоть головы отрастали, а у этих одна! Шли бы себе с Богом назад...
-- Ну так! -- усмехнулся Дьявол. -- Крыша Мира всегда была привлекательной. Дуреют. Сносит свою от перспективы иметь эту, а она, видишь ли, не всех греет...