-- Ну так, и давай обратно, -- обрадовался один из оборотней, подставляя кружку. За ним потянулись другие.
-- По глотку-то можно, -- разрешил Иван, осудив Виткаса, заметив обиженные лица Дана и Антона.
Оборотни расслабились. Между ними завязался разговор. Но глаза пьянели не у всех. Валимир и Виткас в ужасе переводили взгляд то на одного, то на другого, замечая, что глаза некоторых начинают тускнеть, а зрачки становится расширенными. Многие из них засобирались, поняв, что спирт тоже закончился.
-- Я это, я в танцевальной группе... По стриптизу мы... -- улыбнулся Валимир, нехотя поднимаясь. -- С Зулейкой и Ибн-Ибрагимом... По другому их звали, но я их такими запомнил. Погибли они под лавиной вчера... Эх, что-то меня пробрало... -- он сделал скорбное лицо, почтил их молчанием и вернулся в обычное равнодушное состояние. Потом слегка опьянел, поднялся и прошелся по кругу, старательно работая животом и попой, как его учил Зуля. -- Мани, мани...
Он пощелкал пальцами, слегка заискивающе посмотрел на Ивана и томно облизнул губы, поработав во рту языком, слегка закатил глаза, заметив, как округлились глаза у Ивана, а у Дана и Антона вытянулись помрачневшие от стыда лица. Но оборотни расслабились, рассаживаясь удобнее в ряд и освобождая для него место. Для них это было не в новинку, не имея души, оборотни не брезговали своими, зачастую предпочитая близость с мужчиной близости с женщиной.
Лишь бы не смотрели друг на друга...
Танцевать долго не пришлось. Валимир едва успел снять с себя рубашку и расстегнуть брюки.
-- Чего это с ними? -- озабочено поинтересовался Иван, кивнув не свалившихся мертвым сном. Потом повернулся к Виткасу и с осуждение произнес: -- Не ожидал от тебя.... Ты это... Ты скажи ему, пусть уходит... Нам срама не надо...
-- Часа не прошло, полчаса всего лишь, -- заметил Виткас, пропустив слова Ивана мимо ушей. -- Дядя Ваня, мы срамоту сейчас видим, -- он кивнул на оборотней. -- Это мы должны были быть на их месте, а он, -- он кивнул на Валимира, -- нас здорово выручил.
-- Это алкоголь, бабка у меня такое зелье варила, -- ответил Валимир. -- Я думаю, скоро представление будет почище того, которое я вам показал. Сколько времени?
-- Десять... Припозднились мы сегодня. Обычно в девять уже спим...
-- Зато встаем рано. До двенадцати надо ждать, кто-то должен несть охрану, -- огорчился Валимир, что не может прямо сейчас показать то, о чем он не говорил даже Виткасу, уверенный, что он ему не поверит.
-- А нам торопиться некуда, -- пожал плечами Виткас. -- И ребят надо помянуть. По-человечески.
Время пролетело незаметно. Рассказывали о себе. В основном Валимир, остальные друг друга знали. Но он был задумчив и свою жизнь открывать не торопился, как когда открыл ее перед Виткасом. Знал, не поверят. Порылись в рюкзаках, нашли еще заварки и сахара, достали банку тушенки. Ребята не сразу отошли от того, как он повел себя перед оборотнями, Иван успокоился только тогда, когда он рассказал, как познакомился с Зулей и Игорем.
Незаметно время приблизилось к полуночи.
-- А сейчас представление будет почище того, которое я вам показал, -- усмехнулся Валимир. -- И тебе, Виткас, посмотреть полезно. Айда на улицу! -- позвал он, подавая пример.
Трое подрывников последовали его примеру. Последним поднялся Иван.
Лагерь с высоты чуть в стороне просматривался, как на ладони, в лагере ярко полыхали костры. Дров не жалели, наготовили с избытком, леса в низине было достаточно. Ночь стояла тихая и безоблачная, на небе зажглись огромные яркие горошины. Из-за дальних выплывала неполная нарастающая луна.
-- Ты что-нибудь видишь? -- спросил Валимир Виткаса, прислушиваясь к тишине. Гора уснула.
-- Вижу, но не так хорошо, как видел бы днем, -- ответил Виткас.
-- Есть что-то? -- спросил Валимир, позавидовав глазам друга. -- Эх, нам бы бинокли!
-- Так это, у меня есть и у этих... -- покачал головой Иван, не понимая, что затеяли два парня. Одного он знал, а во втором было что-то отталкивающее, но не так чтобы очень. Ловко он провернул с чаем -- подумать страшно, что их поили отравой. Но как он вел себя... Не к добру это.
-- Надо взять, но так, чтобы потом не учуяли. Нюх у них хороший, -- предупредил Валимир.
-- Мы там наследили везде, а взять можно в ихних рукавицах. Скажем потом, что взяли, чтобы сушиться положить... ближе к огню!
Сходили в пещеру, порылись в рюкзаках, осмотрели оборотней, у многих бинокли болтались на шее. Охрана была не только лучше обеспечена техникой, но и оружие при себе имела в достатке, и приборы ночного видения. С биноклями лагерь просматривался гораздо лучше, до него было километра четыре...
-- Чего мы тут высматриваем-то? -- спросил один из подрывников тревожно.
-- Ночного зверя, -- ответил Виткас, заметив, что людей в лагере стало больше. Они заполонили весь участок, который занимали высокопоставленные лица. Костры возле их палаток загорелись ярче.
И вдруг ночную тишину прорезал крик. Едва слышный отсюда.
Все пятеро вздрогнули и облились ужасом. Представление началось...
-- Что это? -- в ужасе прошептал один из подрывников, сглотнув слюну.
-- Вампиры, -- ответил Виткас, не глядя в лицо Валимира.
Лица всех пятерых были белыми, как снег. Никто не произнес ни слова, пока вампиры просто резали людей. Двоих вырвало со скалы, и блевотина полетела вниз, забрызгав вход в пещеру, когда начались издевательства.
-- Они нас убивают? -- спросил кто-то шепотом, срывающимся голосом.
-- Нет, поздравили с днем рождения, -- удивительно спокойно произнес Валимир, затаптывая рвотные массы и сбивая носком ноги вниз, старясь не смотреть туда, откуда доносились крики. Два дракона, которые были далеко, почувствовали его кровь и приближались, и как всегда левая половина стала липкой и тяжелой. Теперь, когда картины ужаса, которые творились в лагере, были перед глазами, сознание как будто отключилось, отказываясь верить. Его самого поташнивало, хотелось заткнуть уши, чтобы не слышать крик, который эхом проносился над горами, усиливаясь и повторяясь многократно.
-- Но зачем?! За что?! -- отчаяние вырвалось сразу из трех глоток.
-- Жрать хотца! -- ответил Валимир зло, привалившись к стене, чтобы не упасть вниз. -- Воскресшие мертвецы... А Спаситель наш, разве не воскресший мертвец? Вот, Иван, умер ты... Пролежал три дня. Вонять начал. Люди и через день пахнут гнилым. Захотел бы, чтобы воскресили тебя?
Иван растерялся.
-- Люди умирают, не для того, чтобы воскреснуть, а освободиться от бренной оболочки, и предстать перед Богом. А эти... эти Бога бояться. И поднимают мертвеца, как мечту. И людям его показывают, вот, мол, видели, праведность Бога Нашего, который жив... А где он? Если он смог вложить персты в свои ребра, и видели его и не видели, кто он? Привидение... Хочешь ли ты, Ваня, быть привидением?
-- Но ведь добру учит! -- недобро посмотрел на Валимира Иван.
-- Это, Ваня, он нас с тобой учит, чтобы мы баранами остались, а их, пастухов, он учит другому. Вот этому он их учит. Смотри, Виткас, они шутя... одному Зов накладывают, другому Проклятие... Не настоящий, самого человека там нет, работать будет, как у меня. Не вампир, не оборотень... Проклятый.
-- Раньше люди их боялись... -- мрачно произнес Виткас, присаживаясь на корточки рядом с Валимиром. -- А теперь их как бы нет. А если нет, то и бояться некого. До меня только сейчас доходит, что все, что творится там, за горами, мало чем отличается от того, что происходит здесь.
-- Дак, мужики, спасать людей-то надо... Вы бы мне сказали, я бы остался... -- Иван присел по другую сторону от Валимира. Руки у него тряслись, и сам он осунулся. -- Всякое видел... Но это... Где же Бог-то тогда?! Что ж он смотрит?!
-- Пройти мимо двух ангелов и вращающегося меча, взять от дерева жизни и поесть... -- Валимир постучал себя по лбу. -- Вот здесь это дерево. Человек и душа его, как два ангела... И круг и меч тоже тут. Нет души, и не чувствует человек боли, глаза видят, а ум не принимает. Вы думаете, они сейчас что делают? Они дерево убивают... И он это дерево -- Дьявол, который Жив. -- Валимир показал рукой на лестницу. -- И знаете, что?...