У Виткаса железа было немного, едва наскребли на скейтбордовскую доску. Но меч ему был тоже нужен, и железо взяли на руднике, сильно разбавив его собственным. Без собственного железа железо оставалось обычным, могло и потеряться. Кроме скейбордовской доски он заказал себе добрый каравай, посох, ботинки, как у всех, и немного снаряжения. Зато у Ивана и Сени получились и доски, на которых Виткас пообещал научить их съезжать с горы, и по посоху, чтобы рубить лед и сбивать снег, и каравай, и на снаряжение хватило -- и разбавлять не пришлось, разве что для крепости. Железо Ивана, таким хрупким, как у Валимира, не было, но решили не рисковать. Опасно, если подведет.
Все понимали: жизнь у ребят в горах будет несладкой, если не помочь им. Делились всем, чем могли: ножи, крепления, зажигалки (вдруг останутся без неугасимого поленьего дерева!), кто-то догадался взять в горы набор гаечных ключей и не расстался с ним при побеге, палатку и пять спальников, обнаруженные в царском шатре, выбрали самые добрые меховые шапки, самую добрую теплую одежду, вместительные не поношенные рюкзаки, оставляли рубахи, трусы, мыло, расчески, зубные щетки, пасту, бритвы, фляжки...
-- Да мы кинжалом побреемся! -- удивленный людской щедростью, отказывался Валимир, но его не слушали.
Набирали живую воду с собой во все, во что могли налить. Грибы, кочанчики, сочные стебли, уходя, забрали с собой. Собрали все, что нашли, засушивая, измельчая, зажаривая. Ребятам надо было чем-то в дороге питаться, и накормить тех, кого подберут, а дорога предстояла нелегкая. Во многих местах мох был собран и уложен кучками. Кто-то пытался его перед уходом разложить обратно, чтобы в этом месте образовался перегной и нарос новый, и он уже подвялился. Обрадовались, когда нашли не унесенные ветром пластиковые бутылки, оставленные вампирами и оборотнями. Их хватило на всех. На обратном пути без живой воды вряд ли бы обошлись. Брали с собой ветви неугасимого полена, чтобы посадить перед домом.
А вдруг у соседа-оборотня или вампира землю запоганит!
-- Это вряд ли, -- засомневался Валимир. -- Наверное, тут без Дьявола не обошлось. Но чем черт не шутит! А с вампирами и оборотнями, которые чувствуют его, как огонь, хлопот не оберетесь.
-- А мы не сразу, мы сначала в таком месте дерево посадим, где они на нас не подумают! Выросло же дерево в горах! А когда разрастется, домой принесем: и вот, скажем, и до нашего огорода добралась проклятая земля! Вы, давайте, ключи ищите, а мы, партизаны, займемся подрывной работой там. Несладкая будет жизнь у новых Величеств.
А то, что это будет, уже никто не сомневался.
Люди прощались и уходили, оставляя координаты, вдруг спрятаться, или подсобить. Было шумно и весело...
И вдруг стало тихо-тихо, и слышно, как падают капли, испаряясь, с потолка пещеры обратно в озеро. Некоторое время молчали, глядя в огонь, каждый думал о чем-то о своем. Слушали, как воет ветер и потрескивает костер. В пещере было светло, будто во всю стену было окно: днем она светилась голубоватым светом от земли и от стен, покрытых сучками огненного дерева. Корни решили, что им нужна надземная часть, лианы покрылись зелеными сочными листьями.
Странно, но появились они, когда в пещере поселились люди.
-- Вот увидишь, летом тут снег растает! И еще какая-нибудь хрен нарастет! -- усмехнулся Иван. -- Странное дерево. И вода странная. Я о таком только в сказках слышал.
-- На вершинах не так уж много снега, сдувает его. Согласен, дерево корни пустит, растопит снег. Может и трава вырастет. Берега кисельные, реки молочные -- вот откуда они взялись! Если избу на курьих ногах увижу, или печку там, которая сама пироги печет, не удивлюсь уже, -- покачал головой Сенька. -- Куда подадимся от щедрот Дьявольских? Прямо, назад, влево, вправо?
-- А ты, куда бы пошел? -- поинтересовался Валимир.
-- Я бы вправо, в северо-западную часть. Тут только горный перешеек, туда-сюда исхоженный. Это ж сколько было вырублено ступенек?
-- На десять километров -- не меньше тридцать тысяч ступеней, -- не задумываясь, ответил Виткас. -- Не точно, конечно, но примерно... Ступень в среднем на полметра, где-то есть, где-то нет, и по спирали, наклон горы, межгорные хребты... Многие разрушились от времени -- очень давно прокладывали.
-- Для Дьявола, который вел сюда проклятых, не так уж много, -- заметил Валимир. -- Нас пять процентов... Меньше, чем вампиров, потому что мы умираем. Но если по вампирам считать, то все одно пять процентов на поколение. За одно поколение от шести миллиардов -- триста миллионов человек. В столетие -- шестьсот миллионов человек. Когда людей было меньше -- триста миллионов. Так что, ступени эти -- капля в море, даже если по ступеньке на проклятого...
-- А там горами покрыта шестая часть континента. Не пора ли нам проложить новый путь? -- закончил Сеня.
Глаза Виткаса загорелись.
-- Представляете, если здесь три проклятых города стояло, то там, сколько тайн забытых?!. Что-то, Сеня, ты меня заразил, что ли... - он недовольно покосился в сторону ухмыльнувшегося спутника.
Снова замолчали. И недоуменно уставились на молоденького паренька, который вышел из-за валуна и подсел к костру.
-- Ты кто?! -- убитым голосом воскликнули Иван и Виткас.
-- Малек, -- ответил парень, застенчиво улыбнувшись. Он покраснел и тужился, перебирая нервно пальцами, будто грел их.
-- Ты почему не ушел? -- строго, слегка изумленно, потребовал ответа Валимир.
-- А мне некуда... -- ответил парнишка, ни на кого не глядя. -- У меня там никого нет. Я сирота. Пожалуйста, я прошу, возьмите меня! -- захныкал он.
Валимир внимательно смотрел на парня. Лицо у парня плакало, и плакал он сам. Но вампир не выставлялся. Не проклятый, но где-то налетел. Помолился, оплакал себя самого. А маска сказала другое. И исчезла. Но Валимир знал -- на время. И столько боли было, что больно было смотреть глазам. Наверное, вампирам, которые насыщались болью, смотреть на парня было приятно, и они держали его на десерт.
-- Так, -- Иван решительно поднялся. -- Быстро собирайся, и пошел вон! Наши на треть горы спустятся и остановятся. На лестнице установят красную ленту и флажки, чтобы никто мимо не прошел.
-- Я не пойду, -- глаза у парня стали красные.
-- А тебя никто не спрашивает! Ребята тебя не бросят и все необходимое дадут.
Иван поднялся, оделся и пошел к валуну, у которого парень оставил рюкзак.
-- А это у тебя что?
-- Железо. Мое. Я себе тоже заказал, -- парень насупился.
Иван поднял скейтборд, внушительные посох, каравай и железные ботинки, не хуже, чем у Валимира, только комплект один.
-- Солидно тебя засолили! -- Иван поднял его железо, взвесив в руке. -- Пожалуй, даже для меня тяжеловато... Ну да ничего, дома бегать будешь по стадиону. Сносишь. Сирота, говоришь?
-- Сирота! Вот вам крест, дядечка! Мамка при родах умерла, тятьку на войне убили, а бабушка, когда полгодика исполнилось. Пожалейте меня!
-- А мы тебя, дурак ты разэтакий, как раз и жалеем. Подойдешь к Бабилону, и записку от меня передашь. -- Иван достал записку и что-то там написал. -- Вот, -- он протянул ее парню. -- Отведет тебя к моей жинке, она из тебя человека сделает. Будешь жить у меня. А Бабилон с железом твоим разберется.
-- Я не пойду, я останусь! -- уперся парень. По его лицу побежали слезы, но разреветься он себе не позволил. Жеваки его проскрипели зубами.
-- Куда мы с тобой с сопливым? -- рассердился Сенька, не понимая парня. -- Марш, тебе говорят!
Иван с Сенькой переглянулись и, больше не слова не говоря, скрутили его и вывели. Валимир и Виткас натянули на себя курки и поспешили следом. Парня довели до самой лестницы и простояли, пока он не спустился на сотню метров.
Отошли от края. Подождали, вернулись -- парень спускался.
-- Теперь ему до наших ближе, чем до нас! -- удовлетворенно произнес Иван, отряхнув ладони.
Полураздетые, на пронизывающем ветру при сорокаградусном морозе замерзли. Будто радуясь их спасению, ослепительно светило солнце, так что было больно глазам. Очки никто не надел. Слева и справа, позади и впереди были величественные горы. Некоторые из них еще дымились и обливались красноватыми потоками лавы. Но таких было немного: одна слева, три справа.