С одной стороны хорошо, что девушка не загоняется насчет собственной привлекательности, хотя по типично женской привычке пропустила несколько логических узлов, придя к верному выводу. И все равно это будет крайне непросто объяснить.
— Проще показать, — сказал Владислав, складывая жест-активатор из пальцев.
— Блин… — поморщился теневой клон, который был явно не в восторге от принятого решения. — Чувак, а может не надо?
— Можешь конечно и ты меня… — невесело усмехнулся оригинал.
— Я дурак и шутки у меня глупые, — вздохнул клон, меняя облик на соблазнительную обнаженную блондинку.
— Так… — медленно протянула Владислава, складывая в голове получившуюся схему извращенного самоудовлетворения. Но реальность превзошла все ее ожидания.
— Дорогая, все ради тебя, — вздохнула копия, прикладывая к лицу маску в виде черного черепа.
Влада не успела даже отреагировать, когда серебристые волосы Владислава Романова разом всколыхнулись и хищной вспышкой набросились на привычную жертву, проникнув во все доступные места. Секунда и красивое тело истлело, обернувшись дымом.
— Бр-р-р-р, — невольно поежился Владислав, получив остаточные воспоминания клона. К счастью, ничего эмоционально болезненного и травмирующего в ярких картинках не было, иначе он бы наверняка стал тентаклеюзерфобом и поехал крышей.
— Так… — спустя пару секунд ошарашенного молчания произнесла Владислава, кое-как уложив случившееся в голове.
— Оставшийся рефлекс после драки с Агентом Хаоса, — успокоившись, начал рассказывать Владислав. — Это мне уже и снилось, и было фантазией наяву. Я пытался с этим бороться. Кое-какие успехи есть, на обычных девушек, без маски, тентакли не бросаются. Но если я потеряю контроль… хотя бы на секунду… Я не могу… я просто не могу!
— Если ты думаешь, что мы отдалимся после такого… — Владислава даже не допускала мысли, что она испугается возможной атаки. Да, внезапность и сила удивили, но теперь она к ней готова.
— Да нет же! — спокойствие Предвестника дало трещину, и речь стала сбивчивой, словно он старался выплеснуть накопившие эмоции и напряжение. — Ты не понимаешь. Я инкуб, демон похоти, и сила этого желания огромна. Я видел, на что способны суккубы. Дженни Морикава в возбуждении после боя за минуту выдоила молодого, здорового эльфа, и ей было мало! И знаешь что самое смешное? Неназываемый был прав в своей оценке. Мне нужно минимум пять-шесть нормальных женщин, чтобы «наестся», и я не знаю, на какую толпу надо закатить оргию, чтобы от нее не остались высушенные трупы! А терпеть гарем наложниц не будешь уже ты. По себе знаю.
— А?
— Ага, — с грустной усмешкой продолжил он признание. — И отпустить не могу. Как представлю тебя с каким-нибудь парнем, так тентакли тут же хотят пожать ему горло. Пусть он десять тысяч раз хороший и замечательный, и не хочет тебя выпить насухо в процессе секса.
— Оу, — только и могла сказать Влада.
А потом она попробовала представить Влада в объятиях какой-нибудь девушки, пусть это и надо для сброса напряжения. А затем необъяснимый выверт подсознания поменял женские руки на мускулистые мужские, что по-хозяйски тискали задницу ее демонической половинки. И Владислава тут же раздраженно заскрипела зубами. Ладно девушки, девушек она сама любит, но вот парни! Никогда и не за что!
— Вот видишь, — усмехнулся он, поняв ее реакцию как подтверждение его слов.
— Оу, — повторила она. Это будет непросто объяснить. — И как ты тогда… вообще…
— Не знаю… — признался Влад. — Если не провоцировать, то чувствую себя вполне нормально. Только голова болит иногда, но скорее от стресса. Если совсем припрет — буду вызывать Неназываемого.
— Для завершения начатого? — уточнила Влада, вспоминая эпизод с соблазнением.
— Вроде того. Стоп. Ты сейчас о чем подумала? Я о смене тела. Да, жалко билд с эксплоитом видовых способностей, потеряю Характеристики, Уровни. Придется снова бодаться с Системой. Но оно того не стоит.
— Не стоит чего?
— Тебя.
От многочисленных воплощений человека по имени Владислав Романова сейчас осталось только двое. Смертная дева с даром убивать бессмертных. И демон похоти, своими руками добивший остальных Романовых. Больше никого не осталось. Не было других людей, с кем он бы чувствовал связь. Кто-то назвал бы чувство близости, родство душ. Ему было важнее другое. Способность встать рядом, даже если против тебя ополчились боги, и выжить. И обещание убить, если он оступится и перестанет быть собой.
— Ох… — ошарашено выдохнула девушка, подумав, что это прозвучало как очень странное, но самое откровенное признание в любви, которое она когда-либо слышала, и порывисто обняла свою половинку. — Намучаемся мы друг с другом.