Мы стартовали, значит, в пятницу тринадцатого. В 2445 году первая пятница тринадцатого пришлась на март. Не стоит и говорить о том, что перед самым носом "Поросенка" дорогу нам перебежала черная кошка. На борту нас встречал Венца Мадр, обычный рейсовый пилот, никакой не коммодор или капитан первого класса. При нем была та же веселая компания, которая возила нашу команду ко всем чертям бог знает сколько раз. На космодроме никто нас не провожал, да и с чего бы? Кого интересует старый ободранный "Поросенок" и стая матерых телеволков? Вот через пару дней, когда будет стартовать Фукуда, поднимется великий шум. Впрочем, "Викинги" не стартуют с такого убогого космодрома, которым располагает наша Сеть. Позднее, когда события развернулись так, как развернулись, все в один голос утверждали, что очень нервничали на старте из-за дурных предчувствий. Болтовня! Кроме меня да Ярды, все шутили и улыбались Петру Манфреду, который оказывался в пяти местах одновременно, острил, пел, играл на окарине, рассказывал Алене о психологии растений, а Люде - о привычках своей мамы. Только мы с Ярдой чуяли неладное.
Миновав орбиту Плутона, Венца Мадр перешел на аккумулированное время, которое использовалось в качестве топлива. Манфред поувял, все дивился, почему это, мол, корабль так швыряет? Чего ему стоило сохранить улыбочку на лице, когда я ехидно объяснил, что такие космолеты, как наш "Поросенок", путешествуют по кривым времени нерегулярной сгущенности, в то время как более приличное топливо предназначено для могучих двигателей галактических крейсеров. Венца Мадр из кожи вон лез, чтобы смягчить толчки. Манфред, опытный спортсмен, вскоре приспособился к качке. Напрасно я надеялся, что новичок помучается космической болезнью и утратит репутацию стопроцентного супермена. Он проводил большую часть времени у экрана пластивидения и все крутил старые записи. Алена сидела рядом, касаясь Петра щиколоткой, и рассказывала ему, где мы были и что видели. Манфред оказался очень любопытным, спрашивал о славных корифеях "Галактических исследований" и пришел в восторг, узнав, что мы начинали с Харрисоном.
- Харрисон! Это мой идеал! Я до сих пор ношу с собой его фотографию... - Вытащив из кармана портрет, он с благоговейным видом показывал всем его. Никто не сказал, что мы были с Харрисоном на "ты" и что однажды на обратном пути, сделав остановку на Ганимеде - там как раз проходил съезд эмансипированных женщин в гостинице "Голубая звезда", - мы... Ладно, оставим старые истории.
Время шло быстро и приятно, вскоре позади осталась граница четырех, а потом и пяти тысяч, и Венца начал тормозить, поскольку на отметке шести тысяч предполагалась первая остановка. Мы с Ондрой Бурианом установили по всей трассе полета Фукуды трансляционные автоматы. Самое трудное - закрепить такой автомат, чтобы он не затерялся в безвоздушном пространстве. Кто имел дело с этим, поймет, о чем я толкую. Вдобавок тамошняя область не исследована в отношении гипергравитации. Но Венца Мадр - настоящий кудесник, он помог найти отличную гравитационно-временную аномалию стабильного типа, на которую можно было опереться. Сюда через пару дней прилетит Фукуда, произнесет обращенную ко всему населению Земли речь по случаю преодоления еще одного порога человеческих возможностей и почтит память павших героев космоса. Это будет шикарная речь. Фукуда мастак держать речи, расцвеченные изысканно-восточными оборотами. Только начнет, и как будто водопроводный кран повернули: из глаз миллиардов пластизрителей текут слезы. При одном условии: что трансляционный автомат будет перед этим установлен нашей Профкомандой.
Манфред высунулся было с какими-то идеями насчет закрепления автомата, но Ирка осадил его. Впервые за весь полет. Поумнел, что ли, видит, какую змею пригрел на груди? Лучше поздно, чем никогда, и чем раньше образумится режиссер, тем лучше. За шеститысячной границей тянулась галактическая пустыня. Звездные карты оказались ни к черту, ведь на них были обозначены лишь самые крупные и важные объекты, совершенно бесполезные для пластивидения, поскольку к ним и приблизиться-то нельзя, не то что снять веселенькое шоу. Ирка Ламач созвал всех на совещание, которое называется летучкой, а почему - никто не помнит.
- Надо бы хорошенько оглядеться. Есть идеи? - И он повернулся к Алене большой специалистке в этой области.
- Жуткое место, - сказала она, - пес и тот с тоски подохнет. Мы можем действовать в пределах двадцати пяти парсеков, на большее средств нет. Но, судя по всему, в этом секторе нет ничего, что стоило бы выеденного яйца.
- А, скажем, та нейтронная звезда? - Ирка задумчиво постучал по карте, составленной компьютером наспех.
- Зрители на смех поднимут, - возразил я, - нейтронная звезда проходила минимум пять раз, последний - с Харрисоном на планете Пяти тайн.
- Отличное место - планета Пяти тайн, - подал голос Петр Манфред, коммодор Харрисон в тот раз получил Бриллиантового Орла Галактических исследований.
- Да, третьего по счету, - подтвердила Алена, - но до чего ж трудно было выбить его у Совета. Старый трюк: награда превратит провал в успех. Но Фукуде Совет просто так Орла не даст, у него их уже четыре.
- Четыре Бриллиантовых Орла, - прошептал побледневший от волнения Манфред, - обалдеть можно...
- Ладно, поехали дальше, - нетерпеливо прервал Ирка, - имеется одна черная дыра, облако праматерии, угасающая сверхновая система из пяти звезд. Планеты какие-то мотаются.
Не удержавшись, я зевнул. Сонная выходила летучка.
- А как вам нравится этот белый карлик? - предложил Манфред. - Семь планет на орбите. - Голос у него слегка дрожал. Он робел. Знал, что это очень важное совещание, хоть и сонное. Таким дураком он не был, чтобы не знать. От летучки зависит успех или провал всей передачи.
- Чего ты ожидаешь от него? - холодно спросил Ирка Ламач. Мы с Ярдой обменялись взглядами. Ага, шеф просек наконец этого сопляка. Жаль, не перед стартом.