Нэйс не ответил. Его смуглая кожа посерела, он зажмурился. Сейчас ему хотелось лишь смерти. Но склонившиеся над ним палачи уже разложили инструменты и, выбрав нужные, приступили к работе.
Через десять секунд Нэйс закричал.
* * *
Инсу очнулся в темноте. Он не знал, что его отнесли в лазарет, - в Контрольном Центре он размещался под землей, в специально выстроенном бункере. Сейчас в нем было совершенно тихо и темно, - весь персонал остался наверху, других раненых сюда не успели принести.
Инсу с трудом поднялся с постели. Рану его обработали, но боль была столь сильной, что даже дышал он с трудом.
Медленно, на ощупь, постоянно спотыкаясь, он побрел в темноте. Наконец, ему удалось отыскать ведущую наверх лестницу. Но, едва начав подниматься по ней, он уткнулся в груду пахнущего гарью бетонного крошева. Не понимая, что произошло, но сознавая, что его мир рухнул, он побрел назад, стараясь отыскать другой выход. Он не знал плана убежища и не понимал, что кружит на месте, налетая на одни и те же углы. Ему казалось, что он идет и идет вперед в какой-то бесконечной бездне. Темнота, страх и боль всё глубже въедались в его душу. Вновь добравшись до груды обгоревших обломков, Инсу истерично засмеялся, - сперва тихо, а потом всё громче и громче.
* * *
Разбиравшие развалины рабочие несколько дней слышали идущий из-под земли странный звук. Когда они добрались до его источника, опознать эту хохочущую, воющую тварь было уже невозможно, да никто и не стал это делать. Они схватили её и заперли в сумасшедший дом.
В конце концов Инсу Кари действительно попал в историю, - как уникальный пациент, который смеялся ещё пятьдесят семь лет, до самой смерти.
Глава 12.
Чудеса и кошмары
В дальней дороге есть своя прелесть: путешественник становится чем-то вроде дозревающего в дороге плода.
Аннит Охэйо. Одинокие размышления.
Когда Анмай проснулся, занималось чистое, ясное утро. За ночь платформа пролетела почти четыре тысячи миль, пересекла океан Актала и сейчас мчалась над горами на южной границе страны. Дальше, за укрепленными перевалами, начиналась Уртама. Анмай без труда узнал это, так как спал в рубке, - нервная маята бессонных суток одолела его прямо за пультом. Хорошо ещё, что оснащенная автоматикой платформа сама могла выдерживать курс и огибать препятствия.
Первый день пути прошел на удивление спокойно, - все отдыхали после тяжелой погрузки. Простившись с домом, молодежь загрустила, но не отходила от окон, - они первыми из жителей Акталы пересекли ее границы. Внизу, правда, не оказалось ничего интересного, - те же равнины, реки, озера, холмы и леса. Пожалуй, меньше городов, не столь густа сеть дорог, - вот и все отличия. Их одолевало любопытство, но вплотную знакомиться с религиозными фанатиками никому не хотелось. Оставалось лишь смотреть, - но много ли увидишь с высоты в милю?
Ни острые глаза наблюдателей, ни мощные радары платформы, - её, с общего согласия экипажа, назвали Быстрой, Уйта на языке файа, - не заметили никаких летающих машин. Уртама не имела авиации, - но что ожидает их в землях Опустошителей, которые они столь отважно решили пересечь?
Силовое поле надежно защищало их от любых материальных снарядов, но против лазеров и другого энергетического оружия оно почти бесполезно. Правда, Уйта была сделана из углепластика, - в несколько раз более прочного и стойкого к лазерным лучам, чем сталь, но не имела никакого оружия, и несколько скиммеров с лазерами без труда превратили бы её в сито.
Анмай коротал время, изучая управление машиной, как оказалось, совсем не сложное. После полудня он выяснил, что на борту есть обзорные камеры со стократным увеличением, - они видели землю, словно с высоты пяти этажей. Изображение проецировалось на большой настенный экран в просторном салоне Уйты, и весь её экипаж собрался у него. Картинка оказалась не очень яркой, но контрастной и четкой. Она вздрагивала, дрожала и могла показывать одно место не больше минуты, несмотря на следящие приводы камер.
Тем не менее, они видели многое, - бесконечные поля с мерно работающими, бритыми наголо и босыми людьми в одинаковой серой одежде, не мощеные дороги, по которым неведомо куда, но чаще всего на север брели безликие толпы. Услышав гул пролетающей Уйты, люди смотрели вверх, - казалось, прямо на них, но прежде, чем они успевали разобрать выражение их лиц, изображение рывком прыгало дальше. Часто попадались обширные грязные селения, живо напоминавшие Айэту Тару. Никто на борту не знал, какая именно религия подчинила Уртаму, но выглядела она достаточно мрачной.
В центре каждого селения высились храмы, - точнее, массивные кирпичные гроты, доверху засыпанные землей. Вокруг них всегда толпилось много угрюмых, но сытых людей, одетых в черное. Нигде не было машин, заводов, вообще никаких признаков техники, - но не встречалось и животных, как, впрочем, и ару. Даже телеги, в изобилии попадавшиеся на разбитых дорогах и часто доверху нагруженные, влеклись впряженными в них людьми. Удивленный Анмай решил изменить курс, пролетев над Харатой, - столицей Уртамы.
Но город исчез. На его месте простерлись огромные поля бурьяна и мусора. В центре высился чудовищный курган, возведенный из обломков разрушенных домов, - не меньше двух вэйдов высоты. На его вершине громоздилось массивное бесформенное сооружение, - как они все решили, резиденция Хамы. Внутрь мусорной горы вело множество туннелей. Айэт вздрогнул, представив, что может скрываться внутри неё, - она занимала весь центр некогда двухмиллионного города, и из-под неё виднелись стены уцелевших зданий. А в Харате было и метро...
Лишь на окраинах тянулись бесконечно длинные одноэтажные дома. Вокруг них стояли целые толпы людей, словно ждущих чего-то. Именно там они впервые увидели нечто вроде беспорядков, - толпа атаковала цепь перекрывших улицу солдат, правда, вооруженных лишь палками. Они видели, как смяли цепь, как побежали солдаты. Один из них упал, и Лайара вскрикнула, когда один из нападавших, склонившись над ним, быстро замахал топором. Через миг изображение исчезло.
Больше они не видели ничего подобного. Не заметили они и никаких религиозных, или любых других церемоний. Все, кого они видели, или работали, или куда-то шли.
Ближе к вечеру им стали попадаться толпы людей, застывших на улицах в мрачном ожидании. На закате им встретилась невиданно огромная, растянувшаяся на несколько миль толпа, - она шла на север, прямо через поля. За ней оставался широкий след выбитой, утоптанной земли.
Глядя на безликое людское море, Айэт ощутил ужас, - здесь двигались миллионы людей, сбившихся в чудовищную массу. Но куда и откуда они шли, - они никогда не узнают. Вздрогнув, юноша понял, что всё, попавшееся им на пути к центру Линзы, они видят в первый, но и в последний раз.
Всё это, вместе со сгущавшимися, мутно-багровыми сумерками Оранжевого Солнца, вызвало у него непонятное, тяжелое чувство. Его рассеяла лишь юная обнаженная пара, - она занималась любовью на уединенной поляне в лесу. На борту Уйты это вызвало вихрь переглядываний, неожиданно смутивший Айэта.
Наконец, внизу вновь простерся океан, - они летели уже сутки, оставив позади больше семи тысяч миль. Вдали показался большой корабль, неторопливо идущий куда-то. Но тьма так сгустилась, что они уже не смогли разобрать, чей он. Все устали, однако никто не мог заснуть, - на том берегу начинались земли Опустошителей. По Уйте в полумраке, - свет почему-то никто не зажигал, словно он мог выдать их, - слонялось восемь зевающих теней. Наконец, Анмай отправил всех спать. Две пары согласились с радостью, но Ювана, Лайара и Айэт остались в салоне, в одиночестве.