- А если всё же стоит? - упрямо спросил Анмай.
- В любом случае, все они неизбежно перейдут в интеллектронную фазу, - через тысячу лет их существование станет просто невозможно, - ответила Укавэйра. - Чтобы спасти их, мы должны стать наследниками тех, кто вел Кунха до нас, - чтобы не только мешать наступлению чуждой физики, но и самим пойти дальше. Пойти, несмотря на стремление оставленных Тэйариин машин помешать появлению новых участников Кунха, - не из злобы, а чтобы сделать войны между ними невозможными. Но для создания такого мира им не хватило даже семи миллиардов лет, и неизвестно, сколько ещё уйдет времени. Это мы должны изменить. Но вы, живые файа, нам уже не нужны. Вы ничего не сможете дать нам.
- Неужели нет больше никакого способа спасти... нас? - удивился Вэру.
- Есть: скопировать метаболизм Последней Формы в той степени, в какой это позволяет наша физика. Это будут уже скорее шары бозонной плазмы массой в несколько тонн, но они смогут принимать любую желаемую форму, включая и вашу. Они смогут жить вечно, по крайней мере, очень долго, причем, в любых условиях, - в огне звезд, в межзвездном холоде, на пустынных мертвых мирах, - везде и всюду. Их будет ограничивать лишь объем памяти. Им по-прежнему будут нужны звездолеты, но они больше не будут нуждаться в машинах, в пище, в домах. Если это изменение свершится, - Файау, в её нынешней форме, придет конец. Мы, интеллектронные системы, сами окажемся лишними. Поэтому никто из вас не знает об этой возможности.
- Это будет новый уровень свободы, да? И вы боитесь, что будет потеряно единство, что многие из изменившихся обратятся ко злу, и наш мир разрушится?
- Разумеется. В любом случае, перейдя эту грань, мы уже не сможем вернуться назад.
- Но разве вы не можете устранить зло в зародыше, - тем же способом, которым хотели изменить меня?
- Можем. Но кто тогда согласится на изменение? Отбор неизбежно означает разделение. Проще будет создать совершенно новую расу.
- Сможете ли вы скопировать метаболизм Последней Формы? После слияния со Сверх-Эвергетом я помню, что она не может жить в наших физических условиях!
- Именно в них и состоит основная проблема. Последняя Форма разумна и владеет Йалис. Её... части, проникшие в нашу Вселенную, обитают в искусственной физике, которую они создают для себя. Вне её они мгновенно распадаются. Впрочем, мы, машины, все равно не можем её использовать. Интеллектронная система сознания несовместима с энергетикой и структурой Последней Формы. Мы не сможем изменить физические условия так, чтобы это оказалось возможно: чтобы менять физику и странствовать между звезд, нужен Эвергет, а не рои ядерных бактерий. Эволюция гхатры свернула на наш путь, - это эволюционная конвергенция, и значит, другого пути нет. Но файа могут стать её частичным подобием, если использовать, как источник энергии, магнитные монополи. Тогда сохранится и живая форма, - просто вместо интеллектронных систем её сознания будут переходить в бозонную форму, ведь она не сможет размножаться естественным путем, - разве что делением.
Глаза Вэру живо заблестели.
- Если иного пути нет, и если моему народу суждено измениться, то почему бы не измениться всем, - не только файа, но и всем народам иных известных нам рас? Пусть все они объединятся и обретут последнюю, высшую свободу! Тогда этого деления на высших и низших больше не будет, не будет Игры в завоевание, и все будут равны в своих возможностях.
Вновь воцарилась тишина.
- Свобода - не дар, а обязанность, - наконец ответила Укавэйра. - Не все, мечтающие о свободе, смогут нести её тяжесть. А разделение рас породит бездну горя, Вэру.
- Да? Разве из всех решений не следует выбирать открывающее больше возможностей? Разве разнообразие, - не главный двигатель эволюции? Разве синтез разных форм не дает наиболее жизнеспособные? И я предлагаю объединение всех рас, - хотя бы против Последней Формы. Это разумно, разве не так, Укавэйра?
- Указывать путь всей многоразличной общности Файау, - вне нашей воли, Вэру. Она ведет сама себя, часто ошибается, но потом неизбежно исправляет ошибки. Чтобы объединить все расы, нужно создать новую. Другого пути нет. Мы сможем создать лучшее будущее, - но не для себя. Вы понимаете, как трудно пойти на такое?
Анмай задумался. Он узнал больше, чем мог представить, - но этого всё равно не было достаточно.
- Откуда пришла Последняя Форма? Я видел... но не запомнил, когда вышел из машины.
- Из другой Вселенной, с другой физикой, - более благоприятной для жизни, чем здесь. Мы не можем представить, каков этот мир, но мысль там реальна, и любое животное - бог. Туда ведут первые из известных нам Ворот Соизмеримости, - Файау открыла их четыреста пятьдесят лет назад. Больше тысячи наших кораблей прошло в них, - и ни один не вернулся. Сорок лет спустя из них вышли Нэйристы гхатры, и началась Последняя Война. Вокруг нас есть и иные миры гхатры, Вэру, Вселенные, где жизнь не приспосабливается к физике, а приспосабливает её к себе, миры, где материя и мысль, - единое целое. В них можно попасть, это правда, но там всё становится... слишком иным. Тот, кто входит в такую Вселенную, просто исчезает из физической реальности. А в Метавселенной отдельных Вселенных, - 10^118. В некоторых из них есть понятная нам разумная жизнь, - точнее, заселившие их сверхрасы сделали её существование там возможным. В абсолютном большинстве других организованные формы не могут существовать, но это, к счастью, уже можно изменить. Для сверхрас эта проблема отнюдь не отвлеченная. Йалис, позволяющий перестраивать мироздания, - самая могущественная из всех доступных разуму сил, барьер, выше которого уже никому не подняться. Предельный размер информационных систем и их предельную мощность определяет лишь предел глубины изменения физики. В этой Вселенной предел развитию положила Кунха. Что происходит в других, - мы не знаем.
- Интересно было бы увидеть... Это возможно, Укавэйра?
- Непосредственно - нет. Вселенные с различной физикой разделяют Листы, доменные стенки, совершенно непроницаемые в обычном или в не-пространстве. Сквозь них проходят лишь Туннели Дополнительности, созданные древними сверхрасами, но нам опасно в них входить. Вселенные старших сверхрас нам недоступны, а чтобы попасть в другие, нужно стать Нэйристами, Строителями Туннелей. И мы станем ими... однажды. Через тысячи или миллионы лет, когда... - неожиданно машина замолчала.
Пауза тянулась, мгновение за мгновением, и Анмай вдруг понял, - не почувствовал, а именно понял, - что сейчас, в этот миг, в Файау произошло что-то очень серьезное. Не здесь, а там, далеко. И это что-то было вызвано случившимся здесь. Но вот что именно?
В этот миг Укавэйра заговорила снова:
- Ситуация изменилась, Анмай. Вопрос о вашей невиновности или вине уже не имеет значения. Он стоит уже совершенно иначе: мы или победим и будем жить, либо умрем. Третьего - не дано.
Анмай, наконец, пришел в себя. Как ни странно, но он поверил Укавэйре, - поверил во всем, безоговорочно и сразу... впрочем, что ещё ему оставалось?
- Что произошло? - спросил он.
- Корабль, который, как считалось, был мной, только что уничтожен внезапной атакой. Это небольшая потеря, но Файау сейчас стала за грань катастрофической междоусобной войны... не в первый, и, увы, не в последний раз. Невозможно представить, что будет дальше. Отныне ни один объект, координаты которого известны, не может чувствовать себя в безопасности. И мы хотели бы... принять вас в себя, - сейчас, немедленно, пока мы ещё можем это сделать.
- Нет. Пусть моя память ограничена, и не сможет вместить всего, что мне интересно, но я не хочу... менять себя, пока это не станет неизбежным. Я хочу остаться таким, какой я есть. Это предрассудок, я знаю, но я не хочу становиться ещё чем-нибудь, пусть и лучшим.
- Наше время истекает, - ответила Укавэйра. - Есть ещё одна вещь, о которой вам следует знать. Звездолеты с интеллектронным управлением составляют основную часть Файау. Но они неравны и, значит, файа тоже неравны, даже в бессмертии, - хотя лишь один их процент обретает его. Остальные... ничем не отличаются друг от друга, и потому не могут составить коллективный интеллект. Чудовищно отказывать в вечной жизни, но с каждым годом отбор становится всё строже, - иначе она обратиться в ад. Но, несмотря даже на это, наши сверхразумные общности порой слепнут в своей внутренней тьме. Каждый разум ищет общество себе подобных, и, как бы мы ни старались...