- Нет, - улыбнувшись, ответил юноша.
Потом он вновь нахмурился, и, подойдя к Вэру, взял его за руки.
- Я уже достиг цели, прошёл свой путь. Я не знаю, каким будет твой... но он будет много длиннее... и печальнее. Больше всего мне бы хотелось пройти его с тобой... но наши дороги расходятся навечно. И мне нечего дать тебе, кроме памяти, и вот этого, - он протянул ему маленький камень с последнего берега своей земли. - Ты... ты будешь помнить меня, Анмай?
Анмай не смог ему ответить. У него вдруг перехватило дыхание. Айэт, смутившись, опустил голову. Его глаза влажно блестели. Он с трудом выдавил прощай, в последний раз прижал свои ладони к ладоням Вэру и отошёл. Когда с ним прощалась Хьютай, по щекам юноши потекли слезы.
- Хотя я знаю тебя совсем немного, ты стал мне сыном, которого у меня не было, и никогда не будет, - она обняла его, так крепко, что у юноши перехватило дыхание, и отошла в сторону. - Прощай, Айэт Тайан, прощай, - и удачи тебе в твоих грядущих трудах.
Айэт окончательно смутился. Он прижал руки к лицу, чтобы скрыть слезы. К Вэру подошла Ювана. Она тоже взяла его руки в свои - маленькие и теплые.
- Я знаю, что была не права, когда хотела быть с тобой. Но я всегда буду помнить ту ночь... И... мне жаль тебя. Ты сделал для нас так много, а сам уходишь от нас... в темноту. Мне хотелось бы, чтобы ты всегда жил здесь, но это не твой мир, не твоя мечта. Прощай!
Она подошла к Хьютай, но не смогла ничего сказать. Та обняла её, шепча таинственные женские утешения. Когда девушка отошла, на лице Хьютай тоже блестели слезы. Ювана подошла к Айэту и взяла его за руку.
Так, рука в руке, они поднялись к сопрягающей сути. Увидев свое отражение в сверкающей глыбе, Айэт обернулся. Он увидел Вэру и Хьютай у подножия пирамиды, печальных и неподвижных. Сам Айэт не чувствовал ничего, кроме страшной тоски. Он понял, что эта тоска, - тоска по хрупкому живому телу, способному страдать и любить, всегда будет преследовать его. Но всё же, он широко улыбнулся, прежде чем отвернуться от приведших его сюда, - отвернуться навсегда.
* * *
По-прежнему стоя рука в руке, они коснулись ладонями блестящего блока. Через миг, очертив контуры их тел, вспыхнуло ослепительное пламя. Анмай смотрел на него, но в его сердце уже не осталось печали. Их радость, - радость открытия бесконечного простора, - как-то передалась и ему. И его сердце сжималось уже лишь от ощущения величия происходящего.
Через несколько секунд свет вспыхнул столь ярко, что он невольно прикрыл глаза. Однотонное пение, пронизывающее здесь воздух, становилось всё громче, в нем зазвучали иные голоса, всё сильнее, и вдруг оборвались. Пение смолкло, и вместе с ним угас свет.
От Айэта и Юваны не осталось ничего. Не только их сознания, но и их плоть была поглощена сопрягающей сутью. Глядя на блестящий, чистый, слегка дымящийся металл, Анмай понял, что отныне Линза вновь стала единым целым. Он знал, что Ювана и Айэт, понявшие, что такое страдания и боль, постараются, чтобы здесь их стало как можно меньше. Как можно меньше.
И он понял, что его путь здесь окончен.
* * *
Он ещё долго смотрел на сопрягающую суть, пока не ощутил, что пол содрогается под ногами, - Айэт Тайан и Ювана Кари проверяли свою новую обитель и её возможности. Вэру прикоснулся к Тайат. Ему хотелось связаться с Айэтом, хотя он и знал, что это постыдно и глупо. Интеллектронные системы могли в совершенстве имитировать речь живых существ, но это вовсе не значило, что они и думают так же. Пускай Анмай почти не помнил уже своё слияние с управляющей сутью, он понимал это. И всё же он решился.
Открыв канал связи, он уже знал, что не станет говорить с Айэтом. Но был ещё один уровень сопряжения, - эмоциональный.
Вэру не знал, какие его эмоции чувствует Айэт, но сам он ощутил охватившие Тайана удивление, радость, восторг. Он чувствовал, что мечтательный и бесстрашный юноша не изменился, даже став невообразимой управляющей сутью Линзы. Это было самое главное. Анмай слишком хорошо помнил, как его едва не поглотила лавина хранящейся в ней чуждой информации, и был рад, что Айэт смог избежать этой опасности. Он ощущал радость слияния двух душ, ставших разными гранями управляющей сути, - радость, которую никогда не сможет познать ни один живущий. И радость созидания, возможности исправить то, что пошло неправильно.
Анмай понял, что Айэт остался прежним, но по сравнению с ним он сам стал только мыслящей крошкой. Он ощутил страх, и не сразу понял, что это его собственный страх перед грядущей неизвестностью. Вдруг он услышал слабое я понимаю. Это мог сказать только Айэт и Анмай, испугавшись, прервал связь.
* * *
Им уже нечего было здесь делать, но они медлили, словно Айэт и Ювана могли вернуться. Они понимали, что это бессмысленно, но ждали всё равно. Наконец, Вэру слабо улыбнулся и пошел к скиммеру. Хьютай пошла за ним.
Когда колпак кабины мягко захлопнулся, отрезав все звуки, Анмай взглянул на свои ладони. Казалось, они всё ещё чувствуют прикосновение рук Юваны - рук, уже обратившихся в сталь. Он встряхнул головой и взялся за управление. Скиммер взвился вверх. На сей раз, Вэру не пришлось отдавать приказ об отключении силового поля...
Чудовищный глаз Товии смотрел на них. Он всё рос, наливаясь стальным блеском. Потом он исчез, открывая полутемную глубину ангара.
Когда они вернулись в рубку, Анмай ощутил пустоту. Ещё никогда он не чувствовал так остро своего одиночества. Даже Хьютай, положив голову ему на плечо, не могла ослабить его. Она тоже была одинока.
- Странно, - Анмай скорее размышлял вслух, чем говорил. - Сейчас мне кажется, что всё, что я делал в своей жизни, было нужно для того, чтобы привести Айэта и Ювану к ожидавшему их престолу. Сейчас это сбылось и мне не осталось ничего, кроме моей мечты. В Темной Сущности сказано: Каждая мечта должна осуществиться до конца. Это так же верно, как то, что каждая жизнь неизбежно сгорает дотла. Я неверно выбрал свою мечту, и знаю, что у моей дороги не окажется конца. Ну и что с того? Меня страшит только одиночество, но скоро мы будем вновь среди файа. Ведь каждый из наших кораблей, - это целый мир.
Хьютай улыбнулась.
- Мне тоже жаль терять друзей. Но всё же, мы победили, Анмай. Айэт теперь поведет великий мир, и у него будет великое будущее. А наши труды окончены, и мы можем просто радоваться и отдыхать. И наша любовь тоже осталась с нами. Я ненавижу скуку и тоску, и когда мне грустно, я поступаю вот так... - она поднялась на цыпочки и поцеловала его... так, что у Вэру закружилась голова. Он обнимал любимую, и ничего больше не имело значения.
* * *
Потом, усталые, они замерли, закрыв глаза, в дремотном покое. Анмай вдруг ощутил неожиданный стыд, - ему хотелось более чистого выражения своей радости... но вот только какого?
- Знаешь, - тихо сказала Хьютай, вытягиваясь в кольце его рук, - мне не дано твоего предвиденья, но я всё же вижу, как окончатся наши приключения... когда мы будем действительно счастливы. Представь себе закат... ясный... мы, нагие, усталые от любви, сидим на выступе скалы, на пустынном, просторном берегу моря... А рядом сидят наши дети... тоже нагие... они ещё не выше пояса мамы, и я знаю, что сейчас зачала им ещё одного братика... или сестру... их двое... нет, нет, трое, - между нами сидит один славный мальчик лет семи, похожий на тебя. Ты можешь это представить?
Анмай постарался... и его лицо вдруг вспыхнуло от счастливого стыда.
- Ну, я не знаю... это как-то... я даже не думал... но мне нравится. Хотя... знаешь... я в это верю.
- Я тоже. Правда, мне кажется, что это будет где-то бесконечно далеко... и в бесконечно далеком будущем... когда всё остальное, кроме нас, уже останется в прошлом. Но это будет, Анмай, обязательно. И поэтому я не боюсь.
Не дожидаясь их приказов, Товия содрогнулась, и плавно пошла вверх.
Глава 18.
Души
Наука, создавая всё более грандиозные модели мироздания, низводит человека, жизнь, разум на положение ничтожной подробности в Космосе. Мертвая природа бездушна и безжалостна, но хуже того - она вечна, позволяя человеку познать весь ужас его конечного бытия в бесконечной Вселенной.