С беглецами было сложнее, - они ушли из города и, отказавшись сдаваться, закрепились в селении Ахрум, - бывшей резиденции правителей Ирмии. Селение окружили войска, и его легко можно было захватить, поручив это истребительному отряду Черми Эрно. Однако Талу решил, что резня в Офинки станет их последним преступлением. Окрыленный успехом, - он без единого выстрела усмирил славившийся непокорством шестисоттысячный город! - Талу решил, что договориться с тремя сотнями беглецов будет нетрудно. Вдобавок, ему хотелось хоть ненадолго выбраться из Кен-Каро. Он не очень хорошо разбирался в тех делах, которыми ему поручили заниматься, и необходимость постоянно консультироваться с Товией основательно его раздражала. Но тут возникли две неожиданные трудности.
Первая - незначительная: аэродром находился на базе Черми, и на его вертолеты теперь не стоило рассчитывать. Вторая серьезнее, - на сей раз, Черзмали не мог поехать с ним, и, более того, не мог выделить достаточно солдат. Талу решил обойтись своими гексами, в управлении которыми постоянно практиковался.
* * *
Всего через сутки колонна машин вышла из Кен-Каро, направляясь на запад. До Ахрума было тридцать миль, но за десять миль до селения они миновали последний пост Внутренней Армии, - та не хотела входить в прямой контакт с повстанцами, опасаясь стычек.
Впереди колонны ехал оранжевый патрульный автомобиль с двумя полицейскими. Из установленных на его крыше динамиков должны были раздаваться призывы к мирным переговорам. Машина не была бронирована, у полицейских были только пистолеты. Предназначенная для улиц, она еле ползла, увязая маленькими колесами в грязи мрачной лесной дороги. Талу надеялся, что её безобидный вид удержит повстанцев от немедленной атаки.
За ней следовал грузовик, доверху нагруженный хорошо заметными припасами, - по мнению Маонея, раздача еды должна была смягчить "беглых". За рулем тоже был полицейский. Грузовик сопровождали три оранжевых патрульных вездехода. В них сидело ещё пятнадцать полицейских, увешанных патронташами, вооруженных пистолетами и карабинами, - все, кого он смог мобилизовать в разгромленном кен-карском Управлении. У каждого на поясе висели газовые гранаты, из окна передней машины торчал ручной пулемет, но всё же, это шествие выглядело довольно жалко.
На некотором отдалении следовал трехосный фургон, конфискованный Талу в городе. В нем сидели 24 вооруженных до зубов бойца-истребителя, - две трети взвода, который смог выделить ему Черзмали. За ним ехал штабной бронетранспорт, в котором сидел сам Маоней. Разрисованная в маскировочные черно-серые цвета широкая, 35-тонная машина была почти незаметна. Её семисотсильный двигатель работал бесшумно, восемь колес из сплошной упругой пластмассы, - каждое выше человеческого роста, - мерно вращались, не замечая неровностей. В штабном варианте МКХ-30 помещалось всего двенадцать бойцов, - вдвое меньше, чем в обычном.
У машины было два независимых поста управления, разнесенных по передним углам корпуса. Между ними размещалось главное боевое отделение с автоматической пушкой, установленной в лобовом листе, пулеметом и огнеметом во вращающейся башне. Ещё один пулемет и огнемет стояли в башне кормового боевого поста, между двигателями. Боезапас, - тысяча дюймовых снарядов для пушки и четыре тысячи пулеметных патронов, - хранился в бронированных коробах на двойном днище машины; между его броневыми листами располагались топливные баки.
За бронированной громадиной еле полз обычный городской автобус; в нем сидели бывшие заключенные, успешно прошедшие перевоспитание. По мнению Талу, они должны были помочь в переговорах.
Замыкали колонну шесть черных трехосных тягачей, влекущих платформы с тридцатью медлительными гексами. Их вооружили пулеметами, закрепленными на головах в металлических рамах. Спусковые приводы соединялись с имплантированными компьютерами, - для выстрела гексе надо было лишь подумать об этом. Цистернообразные туши покрывали раскрашенные в маскировочные цвета бронированные попоны. Шеи скрывали гибкие бронированные рукава, тоже раскрашенные. Среди них была и Имо.
На первой платформе сидело тридцать "бывших" в серых комбинезонах и стальных сферических шлемах с антеннами, - такими же, какие наподобие усиков увенчивали головы гекс. Этих заключенных, только что подвергшихся нейрокибернетической имплантации, Талу забрал с базы Эрно, чтобы хоть ими усилить свою маленькую армию, - он не хотел дожидаться подкреплений. Эти существа были одеты в противогазы без фильтров, скрывавшие их мертвые лица и пустые стеклянные глаза, и вооружены ручными пулеметами с патронными лентами, идущими в наспинные ранцы. Их вооружение дополняли массивные тесаки.
Тем не менее, сидевший в командном отсеке бронетранспорта Талу волновался, - с ним было, считая семь членов экипажа, чуть больше сотни файа и людей. Он вовсе не хотел нападать, но времена, когда на переговоры можно было идти безоружным и не имея внушительной силы за спиной, увы, миновали безвозвратно.
Маоней нервно оглянулся. В открытой двери десантного отделения виднелись приникшие к амбразурам бойцы. Только оба гранатометчика спокойно сидели у задней стенки.
Талу перевел взгляд с залитого тускло-красным светом отсека на ярко освещенный пульт компьютера, полукругом охватывающий его вращающееся кресло. На экранах мерцала круговая панорама происходящего вокруг, - в обычном и в инфракрасном свете. Можно было подключиться к мозгу какой-либо гексы и видеть её глазами. Он полюбовался такими видами, потом переключился на "бывших", - здесь изображение было столь скверным, что он поморщился. Закусив губу, Талу быстро просматривал один экран за другим, боясь упустить признаки засады.
Его руки лежали на пульте управления, готовые в любую секунду отдать приказ. Он проверил переносной пульт, висевший на спинке кресла, затем кобуру. Перед поездкой он попрактиковался в стрельбе, но не был уверен, что действительно попадет в то, во что целится.
В машине было жарко, - охлаждавшие передатчики вентиляторы гнали струи горячего воздуха. Маоней весь взмок, затем решительно скинул куртку и вновь защелкнул пояс на своем впалом животе. До Ахрума оставалось меньше трех миль, - полицейские уже включили свои динамики, и лес оглашали записанные на пленку призывы.
Талу протянул руку к рации, - он захотел связаться с первой машиной и спросить, не видно ли чего.
В этот миг впереди, из темных зарослей, враз ударило два десятка автоматов. В передней машине вмиг разлетелись стекла и головы сидящих в ней людей. Неуправляемая машина продолжала ползти вперед, пока не лопнули все колеса, и не заглох изрешеченный пулями мотор. Динамики продолжали оглушительно орать:
- Не стреляйте, мы хотим мирных переговоров! Не стреляйте...
В кабине грузовика тоже разлетелись стекла, убитый водитель ткнулся лицом в руль. С диким ревом сигнала грузовик врезался в патрульную машину, развернул её и толкал несколько метров, пока не заглох. Машина опрокинулась, вопли динамиков оборвались. Из-под капота полыхнуло пламя. С бортов расстреливаемого в упор грузовика сыпались пачки с печеньем и консервные банки.
Вся колонна остановилась. Полицейские выпрыгивали из расстреливаемых с двух сторон машин, но едва половина их успела это сделать. Пулеметчик, едва выскочив из открытой дверцы, тут же выронил оружие, и ткнулся в траву с десятком пуль в груди. Уцелевших, пытавшихся укрыться в зарослях, встретил огонь автоматов в упор. Через десять секунд с начала боя из восемнадцати полицейских в живых не осталось никого.
За это время бойцы Талу успели выскочить из распахнувшейся задней дверцы и кабины фургона. Они быстро рассыпались по лесу, треск автоматов заглушило частое щелканье автоматических винтовок. Талу ещё несколько секунд оторопело смотрел на экраны, затем его пальцы быстро запорхали по клавишам.