Анмай слабо улыбнулся.
- Нет. Но ещё несколько минут ничего не решат. Возможно, это последний раз.
Хьютай усмехнулась, вытягиваясь рядом с ним. Им было слишком хорошо, чтобы повторять всё сначала, поэтому Анмай просто прижал её к себе и затих. Хьютай положила голову ему на грудь, закрыла глаза, её тело расслабилось в кольце его рук. Застыв на несколько минут в спокойствии, они ни о чем не говорили, не думали, и не боялись ничего...
* * *
При не-переходе было неважно, в какой части корабля они находятся. И Анмай не пошел в наблюдательную рубку, зная, что увидит из неё не больше, чем из окна своей каюты. Россыпи звезд его мечты сияли мириадами игл чистейшего света. Это было даже больше, чем мечта, - мироздание, в котором он жил, и которое собирался покинуть. Среди сияния звезд зияла овальная дыра - Линза. Отсюда великий мир казался одной из множества темных туманностей, лишенных и разума, и жизни.
- Осталось пятнадцать минут, - сообщила Укавэйра. - Зарядка накопителей уже начата. Корабли-танкеры полностью заправят наши хранилища массы. Таким образом, теперь мы сможем совершить те же два прыжка.
Анмай кивнул. Он уже видел сияющие нити плазмы, извивавшиеся среди звёзд. Зеленая полоса индикатора медленно ползла к рамке. Он поудобней устроился в кресле. Страха не было, только волнение. И ещё... Он старался представить, на что будет похож мир через десять тысяч лет. Или через десять миллиардов. Или... Он встряхнул головой.
Зеленая полоса дошла до края. Нити плазмы погасли. Танкеры удалялись, разгоняясь со стократным ускорением, - судя по нему, на них тоже не было экипажа. Они превратились в сияющие звезды, затерялись среди других звезд и исчезли.
- Всё готово. Закончены последние проверки. Все системы в порядке. Пусковой механизм Эвергета готов к работе. До начала реакции осталась минута. Проводить ли обратный отсчет?
- Нет. Просто скажите, когда останется пять секунд.
- Хорошо, младший брат.
Комцентр отключился. Вэру посмотрел на Хьютай.
- Я надеюсь, что всё будет хорошо, но на всякий случай - прощай.
В ответ она лишь пожала плечами.
- Если произойдет катастрофа, мы ничего не почувствуем, верно? И я не люблю прощаться навсегда. Я просто скажу, что мы всегда будем вместе. Так лучше?
Анмай улыбнулся.
- Да. Мы прошли множество испытаний, но, по сути, остались детьми, - бесстрашными и любопытными.
Он смотрел на россыпи звезд, - миллионы только видимых глазу. В этой галактике больше триллиона звезд, а во Вселенной, - триллион галактик. А за этими мирами, бессчетными настолько, что и представить невозможно, - другие Вселенные, и их много больше, чем элементарных частиц в этой. А что ещё дальше? Ему хотелось это узнать, - и, хотя шансы на успех были очень невелики, он был уверен, что узнает. Ведь он не одинок, - с ним Хьютай и Укавэйра, - высшее из достижений Файау.
- Осталось пять секунд, - донесся до них ровный голос комцентра. - Удачи.
Вновь стало тихо, так тихо, что звезды на экранах казалось, зазвенели. Вэру взглянул на Хьютай. Их глаза встретились, и в них не было страха...
Они успели лишь улыбнуться друг другу, когда звезды на экранах померкли, погас свет, и они помчались сквозь тьму, сквозь бездну пустоты и лет.
К О Н Е Ц
Путешествие вверх (Вселенная файа-3)
Некогда мы пожелали отыскать наше начало. Исходя, как всегда, из состояния совершенной полноты, мы понимали, что никакого начала не было, ведь начало означает вхожденье во время, подобно тому как граница, - вхожденье в пространство; мы же способны творить и то, и другое, будучи им неподвластны. И все-таки, неудовлетворенные вечностью, мы погружались в глубины памяти, пока не отыскали начало по мерке нашей безмерности. Начало было, ясное и бесспорное, оно появилось, как ответ на вопрос - но откуда?
Конечно, его породила сама постановка вопроса, оно возникло из нашего переизбытка, всемогущество наше, чересчур уж охотно, сотворило его! Было ли истинным это начало? Что за вопрос, обращенный ко всемогуществу...
Охваченные такими сомнениями, мы размышляли о многом. Мы всемогущи, и в этом наша слабость: мы можем творить истины, но как выбирать между ними?
Станислав Лем, "Записки всемогущего".
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ:
ВОЗВРАЩЕНИЕ ЭРАЙА
В пустоте Вселенной, среди бесчисленных галактик, затерялось бесформенное облако космической пыли, скрывавшее сто миллионов новорожденных звёзд. Одна из них, синяя звезда-гигант, сияла в тысячу раз ярче Солнца. Ещё две маленьких тускло-оранжевых звезды ползли вокруг неё по вытянутым эллипсам орбит. Причудливая игра трёх гравитационных полей не дала образоваться планетам. Вокруг светил кружили лишь гигантские тучи астероидов, - то маленьких, как камни, то огромных, как континенты и луны. Они неслись по своим запутанным орбитам, сверкая то кровью, то голубым пламенем в лучах трёх солнц.
Здесь никогда не было жизни, - и никогда её не будет. Это было царство, оставленное даже вездесущей во Вселенной энтропией, озаряемое лишь редкими взрывами столкнувшихся астероидов. В течение ста миллионов лет тут ничего не изменится - пока не взорвется синее солнце. Пустота ведь мертва, и ей безразлично всё, в том числе и время. Здесь его просто не было. Никто не измерял его течение. Ничьи глаза не видели этой мертвой красоты. Никто не пытался здесь что-то изменить или улучшить - здесь никто и никогда не бывал. Но пришёл срок - и перемена явилась.
Глаз не смог бы уловить миг, когда пространство разорвалось, открывая выход из безвременного небытия. Последние, незримые его обертоны растекались вокруг. Само сияние солнц в нем странно мерцало и завихрялось, астероиды же вспыхивали и испарялись. Даже крупнейший из них, - глыба из железа и камня, величиной в целый материк, - тоже вспыхнул и разлетелся вдребезги, его облек страшный, сверхсолнечный свет. Пламя, расколовшее тысячемильный железокаменный монолит, было столь яростным, что обломки, не успев разлететься, обратились в его ослепительном сиянии в плазму, и возле трёх солнц вспыхнуло четвертое.
Огненный шар вскоре вырос в настоящую звезду. Её свет неистово блестел на гранях бессчетных осколков иных, давних катастроф. Через несколько минут свет погас. На месте взрыва тлела туманность, туча газов и кристаллической пыли диаметром в несколько миллионов миль.
В её центре, в абсолютной пустоте, в бреши, пробитой в астероидном поле, в самом сердце взрыва, горел ровный, чистый белый свет - сияющая восьмиуступчатая пирамида двадцати миль в длину, колосс, покрытый солнечным панцирем из нейтрида, единое живое существо. Звездолёт. Он неощутимо осматривался вокруг - восемь триллионов лишенных плоти душ в едином теле. Они изучали когда-то оставленное ими мироздание. Слабое сияние тлеющей пустоты окутывало их - физика окружающего мира не была властна над ними. Десять тысяч лет прошло с тех пор, когда они покинули его. За это время всё изменилось.
Они смотрели и размышляли - разумы, пришедшие из множества разных миров, из бездны лет, принадлежащие к несчетным расам. Среди них очнулась единственная живая пара, без которой многоразумный монолит никогда не появился бы на свет. Он и она, мужчина и женщина, самые юные из всех. Анмай и Хьютай Вэру.
Файа.
Глава 1.
Потерянное мироздание
- Осталось пять секунд, - донёсся до них ровный голос комцентра.
Затем стало тихо, - так тихо, что звёзды на экранах, казалось, зазвенели. Вэру взглянул на Хьютай. Их глаза встретились, и в них не было страха...
Они успели лишь улыбнуться друг другу, когда звёзды на экранах померкли, погас свет, и они помчались сквозь тьму, сквозь бездну пустоты и лет...