- Магниты нагреваются, - сказала Олта.
"В самом деле, чего я жду? Разве про-Эвергет будет работать лучше от ожидания?" - он перевел взгляд. На мониторе компьютера застыла точная карта Товии и окрестностей. Зеленым фоном выделялась Цитадель и кварталы столицы, ещё принадлежащие Фамайа. Их черной петлей стягивала линия фронта. За ней, справа, застыл большой красный круг, расчерченный координатной сеткой, - ожидаемая зона поражения.
Вэру проверил данные приборов, - всё было нормально. Он осторожно положил руки на пульт, трогая кнопки, и в последний миг взглянул на экран, показывающий про-Эвергет. Огромный зал был пуст, все ведущие в него ворота наглухо заперты. Белый колосс застыл в мертвенном спокойствии. Анмай дал команду "пуск".
Поля наводящих магнитов сдвинулись, пучки протонов, мчавшихся всего на дюйм медленнее света, ударились лоб в лоб. Скрестившиеся пучки частиц разлетелись в многоступенчатых реакциях. Включились вакуумные инжекторы, к ним устремились гиперядра. Когда с одним из них сталкивалось сразу два протона, плотность энергии переходила критический предел, выбивая из виртуального моря лептокварки. Они появлялись как бы с замедлением, не в точке столкновения частиц, а уже возле Товии, какое-то время двигаясь вне обычного пространства, - но не все. Изменения силы электромагнитного взаимодействия, считавшиеся невозможными, начались и на Хаосе.
Красное пятно зоны поражения дрогнуло и начало расплываться - 20, 30, 100 миль: под действием изменяющих сил точность фокусировки слабела. Анмай потянулся к кнопке "сброс пучка", но было уже поздно. Каждая система обладает инерцией, и прежде, чем пучок погаснет, в Товии не останется ничего живого. Оставалось лишь направить лептокварки в другое место, активировать вторую программу удара... уже смертельную для обеих сторон.
В голове Вэру осталась всего одна мысль: "Хьютай!" С внезапной отчаянной решимостью он сделал единственное, что мог, - включил эту программу. Он знал, что это уничтожит мятежников... но не только их.
Потому, что все убийственные изменения будут происходить вокруг плато Хаос - и внутри него.
* * *
Ему показалось, что приборы погасли, странный мертвенный свет заполнил помещение. Вдруг на него обрушилась тьма, снившаяся ему в первый час Эвергета, но неизмеримо сильнее. Он ослеп, все его чувства тонули в хаосе, вызывая невыносимый ужас. В то же время он вдруг увидел то, что видел в юности, в ядре Цитадели, но нестерпимо ярко и точно, и его пронзила дикая боль, и страх смерти, подобный её притяжению, - всё вместе. От неописуемо мучительного ощущения внутреннего взрыва Вэру хотелось кричать, но он уже не ощущал своих губ. В миг, когда смерть двигалась вокруг плато, пожиная и пожиная жизни, для него прошла целая вечность. Но когда хаос угас и мир вновь стал доступным для восприятия, он уже был где-то в темноте.
* * *
В бункере Цитадели все вздрогнули, когда погас главный экран. Последние секунды ожидания были невыносимы, но они прошли, и ничего не случилось. Хаос молчал. Наконец Найте не выдержал и вызвал плато сам.
Когда экран засветился, им предстало страшное зрелище. Центральная была цела, огни её приборов ровно сияли, - но все в ней оказались мертвы. Они лежали, откинувшись в креслах, на полу, устремив на них остекленевшие глаза. На всех лицах застыло выражение ужаса. Найте увидел Олту Лайту, - она лежала, неестественно выгнувшись в кресле, словно брошенная в спешке кукла. Обруч-рация свалился с растрепавшихся волос. Её огромные глаза были неподвижны и пусты. Он не сразу заметил Вэру - тот сидел, уткнувшись лицом в руки и, казалось, спал. Увидев его, Хьютай пронзительно закричала:
- Анмай!
Вэру вдруг вздрогнул и медленно поднял голову. Его лицо было измученным и серым, но глаза блестели по-прежнему. Он попытался заговорить, но лишь беззвучно шевелил губами. Хьютай тоже ничего не говорила. Заметив, как они смотрят друг на друга, Найте отвернулся. Ему стало неловко.
* * *
Анмай выпрямился, с трудом преодолевая головокружение и боль во всем теле. Оглядевшись, он вздрогнул. "Мне всегда так... везет, - подумал он. - Все погибли, а я остался жив. Почему? Наверное, потому же, что и тогда, в ядре реактора Цитадели, но разве это объяснение? - он сжал отяжелевшую голову. - Отсюда до зоны поражения меньше пяти миль, а я жив. Значит, все внутри этого круга должны уцелеть. Что будет со мной и остальными? Ведь сны и так преследуют нас каждую ночь, а теперь? Что станет с нами?"
Ответа на этот вопрос он не знал. Ему оставалось лишь надеяться, что все сегодняшние смерти не окажутся, в конечном итоге, напрасными.
Из дневника Найте Лая.
"27-й день осады, 288-й день Эвергета.
Календарной даты не пишу, - Фамайа больше нет, её столица пала. Нас осталось 67 тысяч, запертых в Цитадели. Когда враг ворвался внутрь Товийской АЭС, персонал взорвал реакторы и отошел сюда. Теперь АЭС превратилась в страшные затопленные пещеры, освещенные радиацией. Все, кто еще сохранил мужество, собрались здесь, но нам пришлось взорвать последний туннель, ведущий в город. У нас не было выхода. Очень многие остались на захваченной мятежниками территории и, видимо, были ими убиты. Лучевая болезнь, однако, отступила - здесь чисто, а на поверхность уже никто не поднимается. Наверху не только радиация - температура уже -200 и быстро холодает.
Мятежники взяли весь город с основными запасами продовольствия. В Товии продолжаются пожары, хотя, что там ещё может гореть - непонятно. Снаружи кромешная тьма, но наши прожектора и ракеты превращают её в день.
Нас непрерывно обстреливают и штурмуют. Пока внешний обвод держится, но форты уже сильно повреждены. Разбит дом Вэру, хотя это наименьшая из наших потерь. О Хаосе пишу с трудом, - это была наша последняя надежда. А теперь... Там погибло больше тридцати тысяч файа и людей, а ещё больше помешалось. Остальные болеют или испуганы до смерти. Снарядами разбиты антенны, - связи почти нет, однако я узнал, что Анмай сделал ради нас. Но... если бы не Хьютай - он не сделал бы такого! Ей мы все обязаны жизнью. А она по-прежнему не хочет возвращаться! Может, её испугало, что ради неё невозмутимый Анмай пожертвовал всем - собой, своим делом, товарищами? Не знаю. Она ходит такая печальная, что я не решаюсь заговорить с ней. Вэру не легче. Ведь он сознательно подставил под удар Хаос!
Впрочем, он объявил, что катастрофу вызвали вредители, которые тоже погибли; и правильно, по-моему. Изменники, уже мертвые, не так пугают файа и людей, как возможность новой трагической ошибки. Уже то, что он один выжил, помогает ему. Теперь он единственный лидер на плато, - от Совета осталась едва треть, Управляющая, Олта Лайту, погибла, с ней - все ведущие ученые. Мятежники вокруг плато уничтожены полностью. Это хорошо, потому что бойцов-истребителей на Хаосе уже не осталось. Здесь мы ещё долго продержимся, но что толку - надежды у нас уже нет".
"45-й день осады, 316-й день Эвергета.
Ну, вот и всё. В качестве крепости Цитадель протянула всего пятнадцать дней. У нас вышли все снаряды, наши орудия молчат. Все форты захвачены, в наших руках осталась сама Цитадель и подземелья, но и в них уже проникает враг. Идет подземная война - без особых успехов у обеих сторон. Враг то и дело через взорванные входы вторгается внутрь, но его встречают истребители и ополченцы. В этой коридорной войне потери одинаково велики и у нас, и у них. Каждый день гибнет 500-600 бойцов. Сейчас у нас осталось 1600 файа из товийского истребительного отряда и 25 тысяч ополченцев, 15 тактических ракет (с обычными боевыми частями), 15 ЗРК. У нас есть еда и боеприпасы, мы можем держатся ещё месяцы, только это бессмысленно. Больше половины из наших шестидесяти тысяч - это дети и я не могу приносить их в жертву бессмысленной обороне. Цитадель придется оставить, - разумеется, не Уэрке и его мстителям. Мы выйдем через северный туннель к второму форту, а потом попытаемся добраться до Хаоса. Я понимаю, это почти безнадежная затея - в кромешной тьме, при температуре -350 пройти тысячу миль, но... у нас нет выбора. Если мы останемся здесь, нас перебьют, самое большее, за несколько недель. А так - кто-нибудь спасется...