Но они не собирались оставаться здесь. У основания пирамиды сверкнул огонь, полетели, дробясь, огромные куски скал. Затем огонь полыхнул, растекаясь ослепительным диском, и колосс медленно всплыл в небо. Пока он поднимался, поток плазмы, бьющий из его кормы, расплавил и обратил в море лавы то, что породило его.
Когда корабль вышел за пределы атмосферы, его броня засверкала нестерпимо чистым блеском. Внизу, в тучах, осталась огромная дыра. В ней было видно море кипящего камня диаметром в десятки миль. Отдалившись от планеты, корабль остановился, и завис. Он ждал.
Покинутый белый диск стал вдруг вытягиваться, расползаясь в противоположных направлениях. Вскоре показались гигантские глыбы, крошащиеся в пыль и плывущие в разные стороны. Туча камня всё росла, из белой становясь пепельно-бурой. Лишь когда она утратила всякое сходство с планетой, корабль развернулся, и помчался прочь.
Так началась новая часть этой бесконечной истории. Она развернется в немыслимой бездне световых лет. Никто не знает, сколь далеко от одинокой желтой звезды под названием Солнце. А время? Что значит время во Вселенной? Если хотите, это будут наши дни, но и это не будет иметь никакого значения. Ведь Вселенная столь велика и столь многоразлична, что нет смысла говорить о её едином времени - у каждого мира оно порой свое. А пока главный герой этой истории мертв. Он покоится на борту звездолета и никто из его экипажа не знает об этом. Вы спросите, как это может быть? Что ж. Он мертв. Это правда. Но не навечно.
К О Н Е Ц
Макет мироздания (Вселенная файа-2)
Глава 1 .
Исполнение мечты
В детстве, ложась спать, я часто мечтал о том, чтобы проснуться лет так через тысячу, или через три. В сущности, такие желания ничуть не лучше обычного мародерства: желания воспользоваться созданным не тобой. Гораздо лучший вариант - проплыть по Реке Времени до самого конца, чтобы понять предназначение Природы и Человека. Зачем?
Чтобы в новом начале не было старых ошибок.
Аннит Охэйо. Новая эсхатология.
Он очнулся в светлой, очень тихой комнате. Несколько секунд Анмай Вэру сонно смотрел в потолок, пытаясь понять, как попал в это, явно незнакомое помещение. Последнее, что осталось в его памяти, - слабая боль в левой руке, в том месте, куда впилась игла. Сознание погасло почти сразу, незаметно, как при переходе от яви ко сну, однако, не до конца, - он всё ещё ощущал себя и смутно воспринимал звуки. Столь же смутной была и новая боль, когда тысячи тончайших электродов сканера памяти вошли сквозь его череп в мозг. Когда он заработал, у Вэру возникло странное ощущение, - он словно бы раздвоился или его стало больше, но оно было слишком неопределенным. Затем он увидел яркую вспышку, тут же сменившуюся небытием, тьмой, но оно длилось не более мгновения. Потом смутные ощущения вернулись. Он дремал или думал, что дремлет, за той гранью, что отделяет явь ото сна, - а ушел он за неё для того, чтобы...
Анмай отбросил одеяло, подтянул пятки к заду и одним рывком вскочил, ошалело осматриваясь. Простая мебель, белые стены, белый потолок. Никаких приборов. И ещё - открытое окно. Он подошел к нему и выглянул наружу.
Он увидел пышную зелень, деревья, реку вдали, - и ослепительный круг белого огня в бездонно-синем небе. Солнце. В глаза ударил непривычно яркий свет и они непроизвольно зажмурились.
Какое-то время Анмай стоял неподвижно, потихоньку вживаясь в окружающий мир. Солнечные лучи согревали его кожу, теплый ветер мягко скользил по ней, - лишь сейчас он понял, что обнажен. Наконец, он осторожно приоткрыл глаза и осмотрелся. Всюду - шумящая на ветру удивительная, пышная зелень, птицы, - и никаких следов разума. Впрочем...
В небесах застыли огромные бледные луны - цилиндрические и многоугольные, в геометрически правильном узоре пятен. Анмай далеко не сразу осознал, что НАСТОЯЩИЕ луны никогда не бывают такими. Глядя на колоссальные, превосходящие все его представления о величии сооружения, он ощутил нечто, весьма похожее на страх. Он не мог поверить, что вот ЭТО вышло из его мечты. Итак, вокруг него будущее, о котором он всегда мечтал, - мечтал так сильно, что решил оставить свое время и свой мир, хотя и не верил, вообще-то, что это получится. Вот только прыжок оказался куда больше, чем он надеялся, - он на другой планете, и, похоже, прошли многие тысячи лет...
Анмай ощутил вдруг озноб, мускулы свело судорогой, тело отказалось подчиняться. Было странно, почему-то не страшно. Словно он сам наблюдал за происходящим откуда-то издалека, было всё равно...
Неожиданно послышался гул. Небо закрыл плоский, словно составленный из нескольких сросшихся цилиндров корабль, судя по окнам многочисленных палуб, пассажирский. На его выпуклых золотисто-коричневых боках чернел странный символ из восьми изогнутых веретенообразных сегментов, похожий на галактику.
Корабль пролетал перед Вэру добрых полминуты, - а когда, наконец, кончился, его, как-то незаметно, переполнило бесконечное счастье. Все эти полубезумные детские мечты, долгие годы труднейшей работы, страшные войны, миллиарды жертв оказались не напрасны. Он всё же оказался здесь... и сейчас боялся только одного, - что этот невероятно реальный и прекрасный сон закончится.
Но от яви не было пробуждения. Невозможное сбылось, и он был свободен. На нем больше не лежит ответственность за судьбу Фамайа, и он может заняться изучением новых, удивительных вещей, которых в этом новом мире наверняка невероятно много...
Анмай стоял долго, бездумно наслаждаясь солнечным теплом, пока тело не потребовало движения. Он с усмешкой подумал, не выпрыгнуть ли в окно, и с любопытством посмотрел на себя. Большой шрам на ребрах, на левом боку, и маленький, на бедре, исчезли бесследно. Он усмехнулся и закинул руку за спину, - шрамов не оказалось и на ней. Всё остальное оказалось в точности таким, как в дни его юности. Моё тело - не моё собственное, понял он, но ведь так и должно было быть. Матрицы сохраняли не только память, но и генетический код тел.
Анмай потянулся, ощутив удивительную легкость и плавность движений, затем с места прыгнул высоко вверх, перевернулся в воздухе, ловко приземлился на ноги и засмеялся, - он не делал таких вещей уже лет с шестнадцати. Его новое тело оказалось определенно лучше старого, а вот сознание...
Он сел на пол, скрестив босые ноги, и закрыл глаза, стараясь понять, не утратил ли он что-либо из воспоминаний, - при матричном переносе такое было возможно и даже вполне вероятно.
И лишь в этот миг он осознал, что Хьютай, его любимая, отправилась сюда вместе с ним. Они попрощались взглядами всего за миг до того, как их приняла тьма. Выйти из неё они тоже должны были вместе, но...
Анмай осмотрелся. Лишь сейчас он заметил, что в комнате нет двери. Радужное настроение исчезло, но он не успел испугаться: часть стены беззвучно ушла вбок, и в открывшийся проем вошла его подруга.
Хьютай Вэру казалась совсем юной, почти такой же, как в миг их первой встречи, - высокая, гибкая, с пышной гривой вьющихся черных волос, насмешливо прищуренными длинными глазами и смуглым чеканным лицом. Она была босиком, в стянутой золотым пояском короткой, переливающейся, вроде бы шелковой тунике, и золотых же браслетах на запястьях и щиколотках. С минуту они молча смотрели друг на друга. Им не нужно было слов.