Роберт Блох и Генри Каттнер
ЗЛОВЕЩИЙ ПОЦЕЛУЙ
Роберт Блох и Генри Каттнер. «The Black Kiss», 1937. (Также издавался под названием «See Kissed» за авторством одного только Блоха). Рассказ из цикла «Мифы Ктулху. Свободные продолжения». Оба автора входили в «Кружок Лавкрафта».
Впервые на русском языке.
Источник текста:
Сборник «The Book of Iod. The Eater of Souls & Other Tales» (1995)
Зелёные встают из едкой зелени морской,
Где в потонувших небесах безглазых гадов рой…
Предисловие Роберта М. Прайса
Этот рассказ, второй в неудавшейся серии с участием оккультного исследователя Майкла Ли, является сотрудничеством между Генри Каттнером и Робертом Блохом. Блох вспоминает, что «Чёрный поцелуй» был, в основном, его (Каттнера) идеей, в отличие от других усилий команды, которые были «разработаны изначально вместе или в ходе наших последовательных проектов». «Каттнер, как и в случае всех наших совместных работ, написал первый черновик, который я затем полностью переписал» (письмо Блоха к Роберту М. Прайсу, 25 января 1994).
Возникает вопрос касательно роли Майкла Ли в этом рассказе. В большей части рассказа он остаётся за кулисами, и представляется только доверенным лицом в форме непостижимого коллеги с Востока. Возможно, это было сделано с целью замаскировать тот факт, что Ли сыграл здесь почти такую же роль, что и в «Ужасе Салема», говоря почти то же самое в обоих рассказах, которые, в конце концов, были изданы последовательно в короткий промежуток времени. Как Блох использовал псевдоним «Тарлетон Фиске», а Каттнер — «Кейт Хаммонд», когда у них было два рассказа, намеченные для одного и того же номера журнала «Strange Stories», также, возможно, что и Майкл Ли фактически задумывался как псевдоним!
Первая публикация: «Weird Tales», Июнь 1937.
1. Тварь в воде
Грэм Дин нервно раздавил свою сигарету под удивлённым взглядом доктора Хедвига.
— Я никогда не беспокоился об этом раньше, — сказал Дин. — Эти сны так странно настойчивы. Они не являются обычными, случайными кошмарами. Они кажутся… знаю, что прозвучит смешно… запланированными.
— Запланированные сны? Вздор. — Доктор Хедвиг насмешливо посмотрел на пациента. — Вы, мистер Дин, художник, и естественно обладаете впечатлительным темпераментом. Этот дом в Сан-Педро является новым для вас, и вы говорите, что слышали дикие истории о нём. Такие сны бывают из-за воображения и переутомления.
Дин глянул в окно, нахмурив своё неестественно бледное лицо.
— Надеюсь, что вы правы, — сказал он спокойно. — Но я не стал бы выглядеть так из-за снов. Или стал бы?
Художник жестом указал на огромные синие круги под своими молодыми глазами. На фоне рук его измождённые щёки выглядели бескровными и бледными.
— Это из-за переутомления, мистер Дин. Я знаю, что случилось с вами даже лучше, чем вы сами.
Седоволосый доктор взял листок, покрытый неразборчивыми заметками, и внимательно изучил его.
— Вы унаследовали этот дом в Сан-Педро несколько месяцев назад, верно? И вы в одиночку переехали в него, чтобы сделать некоторую работу?
— Да. Здесь на побережье есть некоторые замечательные места. — На мгновение лицо Дина снова стало выглядеть как у юноши, словно энтузиазм разжёг огонь из пепла. Затем он продолжил рассказывать, беспокойно хмурясь. — Но в последнее время я не способен рисовать, во всяком случае, не морские пейзажи, что очень странно. Мои эскизы больше не кажутся мне правильными. В них есть некое качество, которое я не вкладывал…
— Качество, говорите?
— Да, качество пагубности, если его можно так назвать. Оно неопределимо. Нечто за картиной, отнимает всю красоту. И я не перерабатывал в эти последние недели, доктор Хедвиг.
Доктор снова глянул на бумагу в своей руке.
— Ну, здесь я не согласен с вами. Вы можете не осознавать, куда тратите свои силы. Эти сны о море, которые, кажется, беспокоят вас, бессмысленны, за исключением того, что они могут указывать на нервное истощение.
— Неправда. — Дин внезапно поднялся с кресла. Его голос стал резким. — Вот, что самое ужасное в этом деле. Сны не бессмысленны. Они кажутся совокупными; совокупными и запланированными. Каждую ночь они становятся всё более яркими, и я вижу всё больше этого зелёного, сияющего пространства под водой. Я становлюсь все ближе и ближе к тем чёрным теням, что плавают там, к тем теням, о которых я знаю, что они — не тени, а нечто похуже. Каждую ночь я вижу всё больше деталей. Это похоже на эскиз, который я бы набросал, постепенно добавляя всё новые и новые штрихи, до тех пор, пока…
1
Строки из эпиграфа взяты в переводе Андрея Сергеева. Полный текст поэмы Честертона можно прочитать здесь: https://stanislav-spb.livejournal.com/702.html.