«Я еще жив… Это гораздо страшнее… Ужасно… но они подстерегают вас!»
И еще: «Берегитесь!.. На помощь!..»
На следующий день Марлоу опять написал: «Помогите!..» И это было все.
По мнению лучших графологов, почерк на этих записках аналогичен почерку Денвера.
Спириты утверждают, что журналист не погиб, а находится в иной плоскости существования, недоступной для нас.
Вернется ли когда-нибудь Денвер в наш мир, чтобы подтвердить справедливость этих предположений и поведать нам продолжение своего жуткого приключения?
Жан Рэй
ГОСПОДИН ВОЛЬМЮТ И ФРАНЦ БЕНШНЕЙДЕР
Жан Рэй. «Monsieur Wohlmut et Franz Benschneider», 1947.
История, случившаяся с профессором Вольмютом, пропавшем в одном из этих таинственных и жутких смежных миров, как их называет Сейферт, естественно, не может быть ни доказана, ни проверена. Настоящее повествование основывается исключительно на устных свидетельствах, полученных при особых обстоятельствах и вопреки желанию Франца Беншнейдера, принимавшего участие в странном приключении, а также на скудной информации, поступившей от ректора Лооба и фрау Моншмейер, квартирной хозяйки профессора.
Франц Беншнейдер, достигший к настоящему времени почти девяностолетнего возраста, все еще проживает в местечке Мироу; у него сохранилась прекрасная память, и он не отказывается от конфиденциальных бесед. Последнее мы сообщаем специально для тех, кто больше верит своим собственным расследованиям, чем тому, что пишут в книгах и газетах.
Это случилось в 1889 году, в день Святого Амбруаза, «post meridiem»[1], как частенько говорил профессор Вольмют, преподававший латынь и греческий язык ученикам коммунального лицея в Хольцмюде, этот достойный ученый муж пытался, к сожалению, достаточно безуспешно, заинтересовать три десятка шалопаев в возрасте от 14 до 15 лет «Комментариями» Цезаря, дополняя свои высказывания обширными цитатами из Светония и Цицерона.
В оконные стекла стучал мелкий твердый снег, смешанный с ледяной крупой, и резкие сильные порывы ветра заставляли гудеть пламя в большой чугунной печке. Ученики явно были не в состоянии сосредоточиться, и профессор заметил, что один из них, а именно Карл Беншнейдер, несомненно, принадлежавший к числу самых нерадивых его подопечных, увлеченно рассматривал какой-то предмет, спрятав его за спиной сидевшего впереди Мишеля Стро, вожака их компании.
— Беншнейдер! Ну-ка, отдайте мне это! — строгим тоном приказал господин Вольмют.
Под аккомпанемент всеобщего хихиканья Карл, красный и сердитый, подошел к столу и передал профессору большую пузатую бутылку необычной формы.
— Это что еще такое? — поинтересовался господин Вольмют.
Мальчишка пожал плечами.
— Я нашел ее на рынке, под прилавком одного торговца, еврея-галантерейщика, после того, как тот уехал из города, — ответил он.
Профессор не особенно удивился. Польские евреи, посещавшие рынки Хольцмюде, весьма неопрятные типы, в колтунах и с липкой от грязи кожей, нередко выставляли на продажу довольно необычные предметы.
С некоторой осторожностью он водрузил бутыль на угол стола и сухо сказал:
— Я конфискую этот предмет. Можете сесть на место.
Карл неохотно подчинился, бросив при этом нехороший взгляд на преподавателя.
— Представляю, какой шум поднимет папаша, когда я скажу ему, что в бутылке был шнапс, — проворчал он.
Вскоре пробило четыре, что означало свободу для скучающей детворы.
Господин Вольмют, заинтригованный необычной формой бутылка, захватил ее с собой, когда уходил домой.
Профессор снимал уютную квартирку из трех комнат у фрау Моншмайер, проживавшей на углу Линдендам и Сальцгассе. И, поскольку дома его встретил яркий огонь в камине, отличный кофе и аппетитные тартинки с тильзитским сыром, он забыл о находке Карла.
Вечер обещал быть приятным, потому что в комнате, заполненной книгами, гравюрами и картами, было тепло, несмотря на то, что снаружи завывал холодный декабрьский ветер.
Господин Вольмют разжег свою великолепную баварскую трубку и раскрыл наудачу «Буколики» Виргилия, книгу, всегда лежавшую на столике у изголовья его постели.
Резкий звонок прервал его поэтические занятия; через минуту в вестибюле раздался недовольный бас фрау Моншмайер: