— Пора принимать лекарство, — сказала она и полезла к сиди-проигрывателю.
— А Сингари что? Он ведь здесь!
— Доктор Сингари очень занят и он попросил меня проследить за приёмом аудиального лекарства.
И она врубила сладкие, тошнотворные мантры в современной обработке. Вроде как Enigma поёт, в таком роде.
— Этот сборник называется «Через боль создай Путь», — сказала девушка. — Как раз для тебя, не так ли?
— Слушай, а что там притаранили? Что в подвал затаскивали?
— Джорджи, дорогой. Давай уже прекратим все эти «притараним» и «ваксы засадим». Ты ведь образованный молодой человек из хорошей семьи. Вот и говори, как ты на самом деле умеешь. Был непростой период в твоей жизни, но он уже прошёл.
— А я уже не умею… по-прежнему выражаться.
— Не лги мне, Джорджи. Просто начни заново.
— Слушай, чтобы ты ни говорила — я всё равно не признаю тебя за свою Сесилию. Да ты и не похожа на неё… Да, из моих родных никто на свадьбу не поехал, и вообще никто из Плимута. Может, для них ты и сойдёшь за мою жену, а для меня — нет. Бесполезно, — категорично выпалил я и завалился в бессилии на подушку. — Так что там с подвалом? Что в него затаскивают?
— О чём ты? О, Господи… Опять галлюцинации?
Я понял, что на этом поле мне ничего не добиться и прекратил распросы.
— Ты сиди-плеер ко мне ближе передвинь, и компьютер. А то переставили так, что достать не могу.
— Нет, Джорджи, — строго сказала она. — Знаю я, что ты первым делом сделаешь: выключишь музыку. Так что лежи и слушай. Может, тебе книжку какую?
— Газет принеси, — язвительно ответил я.
— Каких тебе газет?
— Шучу, не надо никаких газет.
— Тогда я пойду, у меня забот по дому — куча! Доктор Сингари обещал вскоре к тебе подняться. Болит сильно?
— Терпимо, если не двигаться.
— Вот и славно, — сказала она и вышла, плотно прикрыв дверь.
Между тем шум в холле и вокруг дома закончился, грузовик уехал. Я услышал звук паркующихся легковых машин. Сначала приехало сразу две, затем — еще одна. Как бы мне хотелось поделиться происходящим хоть с кем-нибудь, даже с таким молчаливым парнем, как Джейк Пустое бревно!
Либо лже-Сесилия всех ловко дурачит, и все ей верят. Либо — все с ней заодно. В любом случае, меня никто не слушает. Из субъекта я превратился в самый настоящий объект.
Я начал перебирать в памяти кое-какие книжки, из тех, что читал в последнее время. Не много читал, если честно признаться. Как-то не до того было в Сиэтле.
Джон Лилли, «Человек и дельфин». Под впечатлением этой книжки я принял хорошую дозу ЛСД и отправился на берег моря: общаться с касатками или другими китами. В итоге я словил такой бэдтрип, что если бы не старенький тлинкит, подобравший меня валяющегося в холодной воде с посиневшим лицом — не читать бы вам этих заметок.
Еще подействовала статья Дика Брайена «Как Север растлил Юг». Фашист, но здраво пишет. Я впервые задумался: как же так, хоть демократы у власти, хоть республиканцы — один хрен, любого выдающегося человека они либо приручат, либо сделают дурачком или доведут до самоубийства. Френсис Фармер, Джим Моррисон, братья Кеннеди — судьба их известна. А дело в том, что есть система, говорит Дик, и система эта никакого отношения к нашим политическим партиям не имеет. Президенты — просто шоумены, а рулят совсем другие люди. И так не только в Америке, а уже и по всему миру.
Я почувствовал, что воздух наполнился каким-то дымом, вроде можжевелового. Одновременно откуда-то снизу начали доноситься ритмичные удары большого барабана. Что это за барабан я, конечно, не видел. Но мог поклясться, что это что-то индейское, вроде шаманского бубна. У тлинкитов я слышал такие звуки и видел инструмент, который их издаёт. Большой такой, из кожи какого-то морского зверя.
Тут дверь приоткрылась, и в щель просунулось нечто… не лицо даже, а рожа. Что-то из кошмарного сна. Не старая еще женщина, но очень, очень поношенная. Без зубов, с глубоко посаженными угольками глаз и с довольно длинной, хотя и редкой черной бородой. Она осмотрела бегло мою комнату, пробормотала что-то на непонятном языке и, закрыв дверь, скрылась. Что вообще происходит в этом чёртовом доме?
Через пару минут вошел Сингари, начал свои обычные процедуры.
— Мне кажется, в доме каким-то дымом пахнет.
— Да? Неужели? Может вам это мой одеколон навеял?
Он достал из портфеля склянку, покрытую непонятными письменами, потряс у меня перед лицом:
— Прекрасная фирма, очень рекомендую.