Убрал склянку обратно, начал набирать лекарство в шприц. И всё это под звуки мелодичных, но довольно жутких для меня мантр, что неслись из колоночек лабтопа.
— А где… где Сесилия?
— Хлопочет по дому. Столько всего надо вывезти, столько привезти — вы даже и не представляете себе… Бедняжка, такой груз на такие хрупкие плечи… — прочувствованно сказал Сингари, одновременно делая мне уколы.
— Тут женщина заходила. Точнее, заглядывала ко мне в комнату. Страшная такая, ужас просто. Вы её не видели?
— Нет, мистер Банкфорт.
— А вот эти звуки вы слышите, как будто кто-то в барабан колотит? Где-то в коридоре?
— Нет, мистер Банкфорт. Никаких звуков я не слышу, кроме разве что вот этой музыки, — он указал на сиди-плеер.
9
В обед заглянул ко мне совсем уж странный человек. Довольно старый уже мужчина, на голове — шапка с перьями. Спрашивает с акцентом: можно, мол, войти? Я разрешил. Одет он оказался в какое-то синее пальтецо, весь низ бахромой из тряпок украшен.
— Где тут выпить можно? — спрашивает меня он на плохом английском.
— В холле есть бар. Такая дверца в стене. Там долен быть виски, может и вино осталось.
Он кивнул, и собрался уходить.
— Постойте, постойте! — остановил я старика. — А вы кто вообще?
— Шаман, — ответил он запросто, будто у нас в Плимуте на каждом шагу шаманы.
— Индеец?
— Нет, я тувинец. Тува. Это далеко отсюда, в центре Азии.
— Это где Тибет?
— Не совсем. Немножко близко, где Тибет.
— А здесь вы что делаете?
— Обряд делаю. Шаманю, в бубен стучу. Хозяева пригласили.
— А что за обряд?
— Хотят дорогу в Нижний мир открыть.
— Так «нижний мир» это вроде ад… Нет?
— Нижний мир — много слоев. Я пойду, выпью? А то работа тяжелая, энергия выходит из меня. А выпить не разрешают хозяева.
— Ты выпей, и себе возьми бутылку. А потом сюда приходи, мне у тебя надо спросить кое-что.
Старик кивнул своим перьевым шлемом и отправился вниз. Лже-Сесилия. Сингари с его мантрами. Утренний шум. Страхолюдная баба. Шаман из Центральной Азии. Как-то всё это в одну картинку не складывалось. Надо расспросить старикана — может и прояснится что-нибудь? Вспомнился мне почему-то и тёткин бассейн, с его осклизлыми бортами и лавкрафтовскими ассоциациями. Нет, про бассейн старик вряд ли знает…
Он вернулся добродушный, уже изрядно подвыпивший, а в руке тащил початую бутыль с виски:
— У тебя сложу? Спрячу?
Я согласился — пусть прячет, мне-то что? Оказалось, что живёт шаман в гостевой комнате на моем этаже. Начиная с сегодняшнего дня дядя Инек пригласил его пробивать какую-то «дорогу в Нижний мир».
— Айылдыг, айылдыг, — сокрушался шаман. — Опасно! Зачем им такая дорога понадобилась? Тут же потом жить невозможно будет, хоржок!
Выяснилось, что шаман этот уже пару лет постоянно гастролирует по штатам. Иногда в клубах делает «коллективную медитацию». Иногда вместе с какими-нибудь занудными «индюками» вводит людей в транс. А попал он сюда через Альберта Кувезина. Кто это такой, я не знаю, н я так понял, что для тувинцев это кто-то вроде Dire Straights или даже Beatles пополам с Бобом Марли. А травы в Туве не меньше, чем на Ямайке. Только сакрального значения у неё нет, никто на неё не молится. Просто курят и продают, но шаманам этого нельзя делать — дорога может испортиться.
— А пить вам что, можно?
— Если хамнаар тяжелый, то можно. Даже нужно.
Взгляд у него был хитрым, и я подумал: каких только оправданий человек не найдёт, чтобы чем-нибудь вмазаться. Но развивать эту тему я не стал. Спросил вместо этого:
— А что там у вас в Туве? Какая местность, чем живёте?
— Место очень красивое, — охотно начал рассказывать шаман. — В городе Кызыле сливаются две реки, получается Енисей. Там у нас центр Азии, обелиск такой каменный. Место чистое, хорошое. Духи любят такое место. И там много сильных мест.
— Мест силы?
— Ага, мест силы. Хайыракан, например. Такая гора, вся мраморная, там очень сильные духи живут.
— Вы там только шаманите и траву продаёте?
— Нет, почему, — обиделся шаман. — Много скота выращиваем. Это — наша основа жизни.
Хорошее, наверное, место, подумал я.
— А что там в подвал привезли сегодня утром? — спросил я.
Шаман выпил глоток из маленькой чашечки, которую извлёк откуда-то из своих небесно-синих одежд и ответил:
— Не знаю. Но что-то страшное, злое. Древнее что-то.
— Древнее?
— Да, вроде как бывают древние мумии. Но там не мумии. Что-то совсем страшное.