— Жрецов спросим, а пока пусть полежит вместе с этими.
Они о чем-то ещё поговорили в полголоса, и я подумал, что лавкрафтовский бассейн во дворе — всего лишь детская игрушка по сравнению со всей той жутью, которая творилась в этом доме. Да ещё буднично так творилась, как сама собой. Жрецы… Для подкорма подойдёт… Я боялся даже представить себе, что там будет происходить в подвале, и кому именно понадобился «подкорм». Впрочем, об этом я итак догадывался.
Через полчаса зашёл дядя Инек. Спросил строго:
— И не стыдно тебе? Хорошего мужика погубил. Ему бы жить да жить.
— О чём вы?
— Не надо частным детективам рассказывать всякую белиберду, вот о чём. Тебя послушать — так все кругом с ума сошли, один ты нормальный. Тоже мне, нормальный. Бомжевал в Сиэтле, пока мы тебя оттуда не вытащили. Впрочем, этот мужик и сам виноват — нечего в чужие окна лазить.
— А что с ним будет?
— А вот это тебя не касается. В дело пойдёт.
Потом дядя Инек вздохнул вдруг как-то очень по-человечески и сказал ни к кому не обращаясь:
— Эх, Господи, которого нет! И вот это жалкое существо — будущий сверхчеловек? Воистину, неисповедимы пути древних…
Он посмотрел на меня с отвращением, затем приказал:
— Быстро спать. Утром начнём ритуал. И не вздумай ничего учудить.
А я и не мог ничего учудить: я даже до своего столика с трудом дотягивался, такие дела.
13
В два часа ночи дверь приоткрылась и внутрь проскользнул тёмный силуэт шамана.
— Будешь виски? — задал он довольно неожиданный в такой ситуации вопрос и я не отказался. Выпил пару глотков. Хорошее виски тётка для гостей держала.
— Я вот что подумал, — сказал шаман. — Тут совсем плохие дела творятся. Не могу здесь работать. Там внизу — что-то страшное, злое. Какой-то дух непонятный, я таких не знаю. Очень голодный, жестокий. Но пока он почти спит. Еще там, в подвале, мертвецы. Их души ходят вокруг, жалуются.
— Сколько там мертвецов? — спросил я.
— Четыре, так мне кажется. Три женщины и мужчина. Я уехать отсюда хочу, страшно здесь.
— Забери меня! — с мольбой в голосе прошептал я.
— Так вот, думаю — как же тебя забрать? Кругом охранники, я троих видел. И камеры есть.
— У меня на карточке деньги есть, три тысячи примерно. Вон куртка, возьми.
Шаман взглянул на куртку, помолчал.
— Твоя карточка тебя отсюда никак не вытащит. Другое надо придумать.
— Что?
Мысли мои начали работать быстро-быстро. Что может отвлечь всех от меня? Что-то очень грандиозное. Тут меня осенило:
— Пожар! — сказал я.
— Чего?
— Надо устроить пожар. Если разгорится как следует, они…
Так, они начнут спасать своего зародыша-чужого. Ну, меня тоже, наверное. Судя по всему, я для них почти также важен как этот ублюдок.
Господи, отчего ты меня покинул? — взмолился я вдруг абсолютно искренне. Вспомнил, что не был в церкви уже сколько-то лет, и вообще о Боге никогда не вспоминал.
— Ты в Иисуса веришь? — спросил я шамана.
— А что, — пожал тот плечами. — Нормальный Бог, сильный.
— Я его хочу о помощи попросить.
И тут при упоминании Бога у меня даже слёзы на глазах выступили, как у какой-нибудь фанатички из «Дочерей американской революции».
— Так проси, — сказал шаман и отпил еще глоточек.
— У тебя машина есть? — спросил я его. Он утвердительно кивнул.
— Мы пожар сделаем, ты устроишь шум, крики. Меня потащишь вниз, вроде на свежий воздух. Подтащишь поближе ко своей машине. Скажешь, что за мной присмотришь. Они тебе доверяют?
— Они? Мне? Да они меня полным чурбаном считают. Индейцем из прерий. Конечно, доверяют.
— Ну вот, и как возможность будет — сразу рванём. Езжай всё время на Запад. А там разберемся. А если эти нас догонят — скажешь: моя не понимай, пугалась сильно. Духи сказали туда ехать, моя поехать.
Он улыбнулся.
— Пойду вещи соберу. Шаманский вещи — забывать нельзя.
14
Холмы, молодая зелень на деревьях. Где мы провели эти два дня? Этого я так и не узнал толком. Да и какая разница?
Айдаш (так, оказывается, звали шамана) проехал несколько часов на Запад, а потом свернул в какую-то глушь: здесь, говорит, «вода хороший, целебный». Тебе надо здесь побыть, «вода пить». Два дня я пил эту воду — и что вы думаете? Просыпаюсь на третий день, а руки-ноги работают не хуже, чем раньше! Спина побаливает, но совсем не критично.
Я так думаю, доктор Сингари мне специально какую-то дрянь колол, чтобы обездвижить и в овощ превратить, и чтоб болело всё. Не знаю, есть ли такие препараты, но у военных, поди, и не такое найдётся! Эх, встретить бы этого Сингари где-нибудь в темном переулке один на один! Я бы ему все его мантры наизусть прочитал, пока бил бы его большой толстой палкой.