— Я никогда не опущусь до того, чтобы стать слугой Аккада. Я не собираюсь служить ему ни в какой роли.
Его отказ был мне непонятен. Я знал, что тень прошлого, беспокоившая его раньше, теперь снова появилась. Я решил противостоять ей. Я сказал:
— Ишме, Саргон не хотел причинить тебе боль, когда убил твоих родителей и заставил страдать твой народ, сравняв с землёй Казаллу. Это политика. На предложение о том, чтобы бесконфликтно объединить земли, Казалла ответила войной. Таков путь нашего мира. Разве не дочь великого правителя приняла тебя с его же благословения? И смотри, сегодня ты уходишь, чтобы стать великим человеком в Аккаде. Ты не можешь ненавидеть Саргона, а тем более ту, которая заменила тебе мать?
Ишме смотрел на меня сыновними глазами; они смягчились. Но внезапно его осенила другая мысль, и они превратились в камень. Он изрёк:
— Всё не так просто. Всё не так просто, Сменхкаре.
Я попытался образумить его.
— Если тебя что-то тревожит, Ишме, скажи мне. Я помогу.
— Я не могу! — закричал он. — Ты слишком сильно её любишь!
— Так и есть, — ответил я. — К тому же я верен Аккаду и всегда буду верен.
— Если любишь меня, то иди со мной за занавес. Давай посмотрим, что скрывается за ним.
Юнец волновался и произносил безумные слова. Я отказался удовлетворить его желание.
Он возбуждённо вопрошал:
— Что скрывается за занавесом, Сменхкаре?! Разве ты никогда не задумывался?! Дай мне пройти!
Затем он попытался заглянуть за занавес. Я схватил его и не отпускал. Пока мы боролись, он злобно кричал:
— Она и её отец — они убийцы и узурпаторы! Она ведьма и дьяволица! Разве ты не видишь, Сменхкаре?! Она дьяволица!
Услышав столь дерзкие инсинуации, я пришёл в ярость и с силой швырнул его на пол. Именно тогда с моего языка сорвалось то, о чём я сожалею больше всего в жизни. Это была последняя ложь, которую я когда-либо говорил Ишме. Я в гневе выпалил, что больше никогда с ним не заговорю.
Он бросился прочь.
Мы отчаянно искали Ишме по всему храму, а после — по городу и окрестностям. Он не хотел, чтобы его нашли. Мы могли только надеяться, что наш любимый мальчик находится в безопасности.
Мысли мои и Энхедуанны никогда не уходили далеко от воспоминаний об Ишме. Со временем мы узнали от одного гончара из Ниппура, что юнец отправился в горы Загрос. Мы вздрогнули, услышав это. Кочевые торговцы лазуритом и иными драгоценными камнями рассказывали о далёких горах Загрос и окутанном туманами царстве на их призрачных пиках, которым правит тот, кого шёпотом называют «чудовищем на троне»: властитель злой учёности, поклоняющийся богам со странными именами. Однако повествования были расплывчаты, и никогда в них не разглашался точный путь. Мы молились, чтобы Ишме не нашёл его.
Что же касается меня, то мои нежелательные сны продолжались и становились всё более загадочными и причудливыми. Грезилось, что я — это человек, ведущий группу оборванных людей из Африки; рыбак в деревне на морозном континенте; правитель в Серанниане; нищий в Гирсу; свернувшаяся кольцом змея, разговаривающая со смутно припоминаемым Гильгамешем; лютнист из славного дворца Олатоэ в обречённом Ломаре.
Однажды Энхедуанна пришла ко мне с сосудом для возлияний, и я заметил седую прядь, почти скрытую короной эн — жрицы и густыми чёрными волосами, обрамляющими всё ещё молодое и красивое лицо. Она с грустью посмотрела на меня и молвила:
— Почему ты не стареешь, Сменхкаре? Неужели ты, как и я, избран богами для некой роли? Долг, от которого невозможно уклониться?
Я не знал, что она имела в виду. Я всего-навсего Сменхкаре, который после смерти станет никем.
Энхедуанна печально улыбнулась и продолжила после короткой паузы:
— Мы все являемся творениями богов, Сменхкаре. Некоторые из нас более тесно связаны с этим. — Она окинула меня взглядом нового узнавания, от которого я вздрогнул. — Он явился из пустоты космоса, принеся с собой великие тайны, грозный и далёкий бог, непохожий на земных богов, непостоянных в своей суровости. Они, забывшие прикосновение холодных звёзд, полюбившие высокие горы, глубокие моря и девственные леса, танцующие на укрытых туманами вершинах, запрещают нам наведываться к ним и всё же иногда навещают нас, нежно целуя во сне. Его больше нет, Сеятеля со звёзд. Я не видела его многие годы, и Инанна, моя покровительница, которая носит Законы Цивилизации, опоясывающие её талию, больше не признаёт и не говорит о нём.