Саймон Грегори Уильямс поднял свою звериную морду и завыл. Разинув пасть, я вторил его нечестивому вою. То, что раньше было Селеной, а теперь соединилось со своим божественным братом, подплыло к нам, словно порождённый сном суккуб, и коснулось наших пылающих лиц эфемерными руками. И наши языки в упоении заскользили по её ладоням.
Перевод: Алексей Лотерман, 2023 г.
Примечания переводчика:
Рассказ Уилума Пагмаира "За вратами глубокого сна" (Past the Gate of Deepest Slumber) был опубликован в сборнике "Плесневое пятно и другие фантазии" (The Fungal Stain and Other Dreams) 2006 года. Название основано на фразе о спуске Рэндольфа Картера по семистам ступеням к Вратам глубокого сна в начале повести "Сновидческие поиски неведомого Кадата" (The Dream-Quest of Unknown Kadath, 1926–1927), а сам сюжет обращается к мотивам "Снов в Ведьмином доме" (The Dreams in the Witch-House, 1932), "Гипноса" (Hypnos, 1922), и прочих рассказов Лавкрафта.
Роберт М. Прайс
КОСТЁР БОГОХУЛЬСТВ
Robert M. Price — The Bonfire of the Blasphemies(2017)
Рассказ из цикла "Мифы Ктулху. Свободные продолжения". Кто-то устроил пожар в библиотеке Мискатоникского университета. Утрачены ценнейшие книги — "Некрономикон", "Сокровенные Культы" и другие. Старый доктор Пепперидж, используя технические средства и магические ритуалы, решил во что бы то ни стало найти первоисточники и восстановить эти книги.
Полиция быстро установила, что это был поджог. Но Эзра Пепперидж, старый учёный, работавший в библиотеке Хоуга при Мискатоникском университете, понял это сразу же, как только заметил огонь. Пепперидж увидел, что хотя пожар и был необычайно сильным, он охватил только одно крыло увитого плющом здания, где располагалась Комната Специальных Коллекций, его любимое пристанище. Кто-то использовал изощрённые средства, чтобы ограничить распространение пожара; так поступает охотник, который целится только в одно конкретное животное в стаде. И как показали последующие расследования, поджигатель являлся членом воинствующей фундаменталистской секты, которая вела вендетту против "оккультистов и дьяволопоклонников". Доктор Пепперидж не помнил ни названия секты (все они были довольно похожими и, следовательно, взаимозаменяемыми), ни имени её основателя. Но учёный вспомнил хвастовство главного сектанта — до того, как тот раскаялся и "уверовал в Господа", он в течение многих лет являлся лидером сатанинского культа, стремящегося проникнуть в традиционную христианскую культуру Америки и подмять её под себя. В 1970-х годах было несколько таких мошенников, и ещё появлялись подобные во время "Сатанинской Паники" 1990-х. Но большинство из них уже давно занялись другими видами рэкета, и таких мошенников ещё не разоблачили. Однако у старого библиотекаря имелись основания полагать, что этот пожар являлся смертельно опасным начинанием.
На протяжении десятилетий экзотическое содержание ныне превратившихся в пепел книг из Комнаты Специальных Коллекций служило тем, что закон называет "привлекательной неприятностью", маяком света для заплутавших потерянных душ, которые верили, что древние еретические книги позволят им заключить контракт с дьяволом и приобрести сверхъестественную силу, чтобы использовать её, без сомнения, для мелких и эгоистичных целей, для достижения которых было бы достаточно обычных социальных навыков, если бы они их имели. Не раз в дальних лесах случались гнусные ритуальные убийства, плюс один или два психотических срыва, и несколько изгнаний бесов из одержимых; причины этого тактично умалчивались. Пепперидж знал, что именно этот сомнительный пожар послужил причиной шуток: "Наконец-то!" и "Скатертью дорога!", которые он слышал среди толпы зевак, когда адский огонь начал угасать, и дрожащие от холода преподаватели и студенты вернулись в общежития и квартиры в кампусе.
Но реакция доктора Пеппериджа была не такой, нет, совсем не такой. Он прекрасно понимал: то, что произошло здесь в эту холодную, но согретую огнём ночь, являлось более серьёзной трагедией, чем кто-то либо мог предполагать. Древние и незаменимые книги безвозвратно утеряны? Да, Пепперидж тоже оплакивал бы такую потерю, такой акт варварства, если бы, скажем, погибла серия книг Трумэна об истории Новой Англии или "Архив альтернативной науки" Морристера. Но старик, как никто другой, знал, что потеря Комнаты Специальных Коллекций и её запретного содержимого представляет намного большую экзистенциальную опасность, чем утрата дорогих, но обыденных редкостей.