Он сразу же потерял сознание, слишком быстро, чтобы успеть подумать, не умирает ли он. Но вскоре он проснулся от сказочного ощущения полёта в космосе в качестве одного из воинов Экрона. Время превратилось в иллюзию. Или он страдал иллюзией безвременья. Казалось, он был свидетелем сцен древней и современной истории. Ему снилось, что он присутствовал при появлении неописуемых чудовищ из глубоководных тюрем. Он видел ужасные жертвоприношения, непристойные обряды крови и огня; извивающиеся фигуры на живых барельефах; подводных обитателей и целеустремлённых ракообразных размером с человека; мясистых личинок, выползающих из свежих могил, принимающих на себя грубые очертания людей. Пепперидж мельком увидел конических инопланетян, воюющих с другой расой существ, которые использовали пронзительный свист в качестве оружия. Он смотрел на огромные цитадели из высеченного льда, сквозь которые и вокруг которых странные существа со звёздами вместо голов роились, как пчёлы в улье. Он отшатнулся от лица Того, кто был одновременно ключом и стражем Врат. И он видел ещё много неописуемых вещей.
Наконец перегруженный мозг доктора Пеппериджа вернулся к бодрствующему сознанию. Его бедная голова раскалывалась, как от безжалостного солнечного света снаружи, так и от пугающего знания в его голове. Он открыл воспалённые глаза, когда незнакомые руки помогли ему подняться на ноги. Члены Мискатоникской экспедиции были встревожены длительным отсутствием библиотекаря и отправились на его поиски. По следам его джипа было легко проследить, куда отправился Пепперидж. Но что могло занять у них так много времени? Судя по огромной массе новых знаний, которыми Пепперидж располагал, он считал, что, должно быть, находился "далеко" (в теле или вне тела, он не мог сказать) больше месяца, подобно Моисею на вершине Синая, получающему слова Божьи в течение сорока дней. Но когда его нашли, спасатели сообщили библиотекарю, что прошло меньше двадцати четырёх часов с тех пор, как он покинул лагерь. Теперь он знал, что чувствовал Скрудж рождественским утром. Духи сделали всё это за одну ночь.
Вернувшись в лагерь, остальные члены команды настояли, чтобы Пепперидж вылетел ранним рейсом обратно в Штаты. Очевидно, старый учёный был не так энергичен, как они все думали. Он быстро согласился и собрал свои вещи.
В самолёте домой он обдумывал свой следующий шаг. Он читал книгу Альхазреда, поэтому то, что он увидел в своих поисках во сне, в принципе не было для него чем-то новым, и этот опыт ни в коем случае не был таким ошеломляющим, каким он являлся для "безумного" араба, который не мог не повредиться умом после грозы откровений, которые на него обрушились.
Доктор Пепперидж понимал, что нечего даже и надеяться восстановить подлинный текст легендарного "Некрономикона" Альхазреда, вплоть до выразительной и поэтической формулировки. Он никогда не запоминал сотни страниц книги наизусть, да в этом и не было необходимости. Несколько отрывков он, вероятно, знал буквально. Его видение в пустыне открыло ему не текст Альхазреда, а лишь более или менее похожую информацию. В ближайшие месяцы, если не годы, его задачей будет составить новый сборник откровений, полученных им и его предшественником, так сказать, "Нео-Некрономикон". Но предназначение книги останется тем же самым.
Доктору Пеппериджу потребовалось больше времени, чем он предполагал, чтобы закончить свою новую версию "Аль-Азифа". Он напечатал текст и переплёл книгу. Затем он отнёс свои труды в библиотеку Хоуга в качестве первого вклада, из которого могла бы вырасти новая Специальная Коллекция. Однако во время пожара погибли ещё многие книги, которые Пепперидж пока не знал, как восстановить. Но ему удалось раздобыть до сих пор не внесённые в каталог копии нескольких из них: "Чёрную сутру Ли-По", "Книгу Иода" Джейкоба Франка (известную некоторым как "Чёрный Зоар") и мощную "Горл Ниграал" Рудольфа Йерглера.
Правда, его долгая работа по дому могла бы продлиться ещё дольше, но Эзра Пепперидж был физически и эмоционально истощён. Наконец он позволил себе расслабиться в надежде, что эти новые приобретения вместе разожгут то кольцо эктоплазменного огня, которое должно вновь защитить сообщество и его университет от гнусных нападений. Публичного доступа к Коллекции вообще не будет, и исследователям даже не должно быть позволено знать о ней. Мискатоникский университет не станет о них говорить. Книги теперь будут служить исключительно защитным талисманом.