Оно не исчезло, то Существо, которое мы пробудили. Я очнулся, как все вы знаете, посреди бойни и почти без памяти, но оно не уснуло снова. Существо освободилось.
Оно не успокоится, пока все земные боги не умрут, а мир не изменится навсегда.
Отныне и вы свободны, даже если слишком одержимы верой, чтобы узреть это.
Смертные… мы вручаем вам бразды правления миром!
Делайте, что хотите.
Перевод: Б. Савицкий, 2023 г.
Марта Хаббард
ДОБРЫЙ ЕПИСКОП ПЛАТИТ ЦЕНУ
Martha Hubbard — The Good Bishop Pays the Price(2011)
От автора: Середина V века оказалась временем мощных и далеко идущих преобразований. Христианство «победило» в битве с язычеством. Римская империя на Западе лежала в руинах, а на Востоке её сменила блистательная метрополия — Константинополь. Вдали от столичных интриг, на восточном берегу Эвксинского моря, епископ Проб и его писарь Тимос исследуют, что значит быть человеком, быть другом и жить жизнью, пронизанной верой… пусть и не санкционированной властями.
Епископ Селестии[20] стоял на верхней площадке своей резиденции и наблюдал за движением громоздких повозок: слоноподобных колёсных гигантов, со скрипом спускающихся в гавань и занимающих места у императорских трирем, ожидающих погрузки.
— Тимос, это последняя. Сколько их всего?
— Тридцать три, мой господин.
— Только-то! Думаешь, этого достаточно?
Тимос поднял брови в том извечном жесте отрицания, которым с рождения владеют все бюрократы. Будучи всего лишь писарем, да ещё и рабом, что он может знать о работе императорского двора? Его хозяином являлся епископ, духовный лидер паствы, обретающейся вблизи храма Святых Мучеников на восточном берегу Эвксинского моря. В обязанности епископа входило «знать», что требуется, чтобы убедить двор Феодосия в том, что притязания на спорную реликвию справедливы, честны и неоспоримо правильны. что треклятую вещицу следует вернуть на прежнее место упокоения в церкви Святителя Николая Чудотворца.
Епископ Проб потёр свой великолепный нос. Затем, поскольку стояла удушающая июльская жара, он приподнял широкополую шляпу и задумчиво почесал потную голову с седеющей копной волос, напоминающей птичье гнездо. Иногда ему казалось, что одна из самых трудных сторон епископского бытия — носить под митрой эту зудящую массу.
— Напомни мне ещё раз. Что мы отправляем?
— Всё?
— Нет, только самое важное.
С протяжным вздохом всех мучеников-писарей Тимос взял в руки первый из ста свитков и призадумался, с чего начать. Ему хотелось, чтобы епископ прочёл их сам, но тот не умел читать. Хотя в юности Проб так и не смог овладеть ни одним языком, кроме родного армянского, его отец, прославленный полководец Марк Проб, усердно используя семейные связи, сумел добиться для своего единственного сына этой синекуры на востоке Анатолии.
— По шесть тюков красного и лазурного фригийского шёлка; сто отрезов пурпурной шерстяной ткани для зимних плащей; десять шитых золотом и серебром алтарных полотен, ради которых пять святых сестёр из монастыря Святой Евлалии потеряли зрение; три шкатулки с шафраном, собранным крошечными пальчиками местных детей младше трёх лет; двадцать обработанных и пригодных для письма шкурок невыношенных весенних ягнят; четыре шкатулки, наполненные горошинами чёрного перца; две шкатулки с корицей; две шкатулки с цельными сушёными лепестками гвоздики и одна — с молотыми; две бочки с копчёной осетровой икрой и три — с солёными карпами…
Пока Тимос перечислял сокровища, приготовленные для того, чтобы побудить императора отдать приказ о незамедлительном возвращении украденной реликвии, Проб погрузился в мечты. Он представлял себе, как изумится настоятель, когда кесарева гвардия, специально прибывшая из Константинополя для этой цели, сопроводит епископа и его паству вверх по склону горы в тот проклятый монастырь. Разбойничье логово не защитит вороватого настоятеля и подлую шайку. То, что объявит цезарь, будет исполнено.
Это не какая-то там пустяковая реликвия: не предполагаемое перо из крыльев архангела Гавриила — таких в округе отыщется сотня, — не один из углей, на которых Валериан зажарил бедного Лаврентия (храни Господь его душу), не склянка с пылью, взбитой при убийстве змея Георгием Каппадокийским. О нет, это подлинный кошель святителя Николая Мирликийского. Сей кошель, наполненный золотыми монетами, в своё время послужил приданым девушке из бедной семьи. Он принадлежал церкви, недавно переименованной в честь святителя. И пусть чёрт заберёт монахов за то, что решились унести одно из самых священных сокровищ епископства без всякого «с-вашего- позволения»… как если бы он, Проб, дал согласие на такое.
20
Город Селестия ныне не существует… если, конечно, он вообще когда-либо существовал. Географические описания соответствуют восточному побережью Чёрного моря, территориально занимаемому Грузией. (Примеч. автора)