Но Гор уже дернул карту из рук товарища и звонко рассмеялся. Похоже, только теперь, когда Саймон привел ему цифры, до него дошел истинный смысл слов Йенга насчет будущей блестящей карьеры в Департаменте Геноцида. Учредитель Нуля оставил ему денег ровно столько, сколько нужно было, чтобы выкупить «всех себя», а также подруг по прайду. Старый пердун явно обладал хорошим чувством юмора и способностями к арифметике, несмотря на то что на протяжении почти миллиарда лет именовал себя мрачным именем бога Смерти.
— Плевать, — громко крикнул он Руксу, — выкупаем всех!
И, вскочив во весь рост, балансируя на высокой шпильке, в развевающемся от движения рук платье, древний бог Мщения закричал что есть мочи звонким женским контральто, перекрикивая толстого с молотком:
— Я беру ее! Миллион восемьсот!
Эпилог
Древняя Земля. Каталаунское поле.
1204 год от основания Города.
Катилина спал. Бескрайняя снежная равнина, на которой только что завершилась битва, отливала алым в лучах заката. Кровавый диск солнца впивался в край горизонта на Западе, и изорванным серым морем униженные полчища гуннов откатывались к Востоку.
Великий древний континент, отец и убийца античных цивилизаций, был спасен сегодня катафрактариями Катилины, укрыт их доблестью и мужеством полководца.
Молодые народы Европы, пращуры немцев и англичан, французов и итальянцев, испанцев, бельгийцев, голландцев и португальцев, ведомые старым римским легатом, отстояли свою независимость. История мира, история павшего Рима и варварских королевств, история самой христианской цивилизации, история человечества, наконец, осталась такой, какой и должна была стать. Воистину, то была победа побед, не битва двух величайших армий, которые когда-либо сходились на поле боя, но развилка огромных рек времени, каждая из которых кардинально меняла будущее планеты.
Вестготы, бургунды, франки и римляне, что разбивали ныне палатки на краю гигантского поля мертвых, усыпанного телами товарищей и врагов, пели печальные песни. Колесо истории, изменившее направление бега всего двенадцать часов назад, очень мало волновало этих людей. Мертвые лица соплеменников, братьев по оружию, товарищей в жизни и смерти, волновали их неизмеримо больше.
Священники в темных рясах бродили по мертвому полю, отпевая погибших, лишь немногим из которых суждены были собственные могилы. Мерзлый январский дерн, а также огромное число трупов, ничтожное число выживших и необходимость скорого марша обратно к Лютеции и Тулузе делали погребение невозможным. Каталаунское поле, огромное, как море, и пугающее, как склеп, готовилось стать пиршеством воронья. И все же одного из бойцов священники Рима готовились отпевать!
Меж печальных костров победителей на длинных копьях кавалеристов, сложенных православным крестом, меж скорбных рядов союзников и вассалов, меж полчищ аваров, британцев, эллинов, италиков и сирийцев, фракийцев и африканцев, паннонцев и египтян суровые римские катафракты несли своего предводителя.
Тело величайшего из героев Европы, по сравнению с которым величие Цезаря казалось сиянием золотой драхмы рядом с жаром войскового костра, тело спасителя континента и победителя азиатских полчищ выглядело спокойным и отрешенным. Флавий Аэций по прозвищу Катилина, с растрепанными волосами цвета темного шоколада, глядел в хмурое небо взглядом синих бездонных глаз.
Гораздо более удивительным являлось другое. Никто из товарищей великого полководца не мог представить, что небо в эти мгновения, смотрит на Катилину в ответ. Меж тем за высокой стеной облаков, что отделяла поверхность планеты от просторов звездного космоса, над примороженным ковылем и укрывшим его морем мертвых, высоко над уровнем стратосферы, над Древней Землей, которую еще никто не звал таковой, скользил огромный корабль, несущий очи сотен видеокамер. Очертания межзвездного корабля показались бы странными и пугающими конным катафрактариям, а электронные импульсы, несущиеся по проводам, совсем не похожими на человеческую речь. К корабельному мозгу ушла команда:
«Система, внимание. Искомый объект зафиксирован.
После снятия молекулярной реплики активизируйте нуль-портал».