упкого на вид, человека в очках. - Я вот, че думаю. Человечье мясо, какое оно на вкус? На секунду повисло молчание. Шутку понял лишь один бородач, сидящий напротив амбала. - Белковое, какое ещё? Слышал, возле Трубной каннибалы завелись. Всякий попаданец исчезал бесследно. Лишь кровью на стене написано: «КЛОУ..БЕРЕГИСЬ!». - Не верю я во все эти сказки... - проговорил человек, поправив очки. - Возможно, в процессе деградации, что люди, жившие на Трубной стали каннибалами... - Проф, иди в задницу со своими умными словами. Мы тут люди простые понял? Не надо нам уши заливать. Чётко и по делу, понял? - договорив, амбал хлопнул человека по плечу. «Ну-ну, - подумал Лисун, но вслух не решился произнести, - Единственный недалекий тут - ты...» Смотря на человека, на его разговор, поведение формируется подсознательно решение с кем дружить, с кем нет. Из собравшейся компании можно было выделить только одного подонка. Амбал был одет в камуфляж. Откуда он только взял его? Или... догадки о том, что воры есть и будут на станциях, не покидали Лисуна. - Слышали про Изумрудный? - Это то место, откуда люди не возвращаются? - спросил профессор. Лисун заметил, как в большую палатку заносят на носилках труп недочеловека. - Да, оно самое, - говорил усатый. - Там, говорят, никого нет. Трупы одни, чьи тела замурованы. Все метро тешит себя легендами, а на самом деле ничего нет. - Не уверен, - отрицал профессор. - В МГУ, под зданием, был бункер. Я видел его зелёные двери, - он поравил сползающие очки. - Даже в Менделеевском, что на станции Новослободской, были огромные подвалы. И вели они в метро. - Ну, я согласен с профом! - перебил его амбал. - Сидят там, в своём Изумрудном, чифирь гонят и хлебом закусывают... - Раз зашел разговор о сказках, то о Невидимых Наблюдателях нельзя не рассказать. - продолжал профессор, - Говорят, что где-то есть люди, которые могут силой мысли прочесть и изучить человека вдоль и поперёк. Они видят все метро, каждый наш поступок. И платят тем же. За добро - получай добро, а за зло - вдвойне насчитывают. Сказка конечно, но все же. - Ну да, тоже слышал, - проговорил амбал. - Да, если разобраться: какого им тут делать, следить как кто мочится? Если бы они были - в метро царил порядок и вседозволенность, хы-хы! - Не надо о Наблюдателях. У Ганзы, караванщики трепались о них перед тем, как отчалить. Ну, договорились на Фрунзенскую ехать, а там же Красные, досмотры, все дела. Каравана тогда два дня не было, не дошёл он. Весь тоннель прямой, никаких задержек между Парком Культуры и Фрунзенской не было, да быть не должно. Обыскали и Красные, и Ганза... Нет их. Красные шумиху подняли, мол, не заплатим товаром, пока караван не доставите, все дела. Ганза тоже на нервах, запасы, ведь, не бесконечные. Решили новый отправить. А те, как до середины тоннеля доехали - видят, дрезина стоит, лишь керосинка качается так, из стороны в сторону. Ни людей, ни мутантов нет, и все цело. Лишь холодом могильным поддувало. - закончил бородач и почесал затылок. На мгновенье абсолютно на всей станции наступила тишина. Лисун заметил, как на него, украдкой, посматривает молодой парень, сидящий у другого костра, в углу. - Ты чего жмешься к колонне? - отвлёк его бородач. - Садись, рассказывай, откуда пришёл. Меня Секун зовут, этот, - указал на амбала, - Герон, а тот что в очках... Он не успел договорить. Недалеко громко цокнуло. Из прохода, где, видимо, располагался транзит, вылетел человек. Сначала он заглянул в кабинет местного коменданта, после - направился к костру. - Прибыл караван, надо два сопровождающих. Кто пойдёт? Зал молчал. Каждому не хотелось поднимать свою задницу и идти куда-то. Лисун первый согласился. - Новенький? Я тебя на станции раньше не видел. - Я все равно на Гуляй-Поле иду, мне все равно с кем и когда. - Вот и хорошо, - ответил человек. - Кто второй? Вторым был амбал Герон. - Ладно. Проф, Секун, мне одному челноку надо кое-что передать. Так что, повалю я шарами в сторону столицы. - Ну, удачи. - ответил Секун. Профессор его поддержал. - Идите к каравану, там Жека и Серый заждались уже. - ответил человек, и подойдя к профессору, шепнул на ухо пару слов. Тот мгновенно вскочил на ноги и не став объяснять ничего Секуну, быстрым шагом проследовал в большую палатку. Лисун не стал долго рассматривать станцию. Бомжи, мухи, костры, разговоры... Идиллия. Анархист прошёл вслед за амбалом. Разговаривать с ним ему не хотелось, но пришлось. У поворота к транзиту двое людей в наглую приставали к девушке, а та, в общем-то была не против. - Что смотришь? - не оборачиваясь, бросил Герон. - Секса давно не было, порнухи захотелось? - Да нет, - ответил Лисун. - У меня рука есть. - Ну, а фиг глазеешь тогда? Беременеть хотят, не видишь. Проходить, ничего не замечая - вот она, анархия. - Ага, все трое, - съехидничал Лисун. - В задницу такую анархию. По любви должно быть все. - Слышь, у тя кличка не Проповедник случайно? - спросил амбал. - А то был один такой, теперь гниет на Соколе. Лисун не ответил. Зачем спорить с человеком, если он - не далекий? Герон отошёл к караванщикам, а анархист от чего-то вспомнил своё прошлое. Летом, одиннадцатого года, он увидел компанию во дворе. Явно выпившие, они кидались семечками в прохожих и вот, одна девушка, проходящая мимо них, обернулась. Она не прошла мимо. Она сделала им замечание. Он помнил, что произошло дальше. И прошёл мимо, ничего не сделав. В семье на него никогда не обращали внимания, ведь он родился нежеланным ребёнком, выкидышем в ванной. Отец всегда пил, но никогда не бил ни его, ни мать. Только учил жизни бесполезными философскими советами. Мать никогда не разговаривала с семьёй. Лишь иногда, она говорила за ужином. Какого жить так? Скажи любому - да хрень, это, помрет - переживешь. Не полностью седой с рождения. Лисун никогда не знал, почему клочок волос на затылке был белым. Часто его дразнили за этого одноклассники. Он был белой вороной всюду: в детском саду, в школе, в университете и в жизни. Дед, когда был жив, говорил ему что-то про метку, и избранного, но Лисун не обращал внимания на него. Он не имел никакой цели в жизни. Друзья? Они были раскиданы по России. Один в одном городе, другой - в другом. Наверное, лучшим днём жизни мог стать тот день, когда он праздновал день рождения. Позвонил всем им заранее, предупредил... Только никто не прилетел, не приехал. - Ты что разглядываешь там? - позвал его амбал. - Да... Тут линии красивые. Не мог оторваться. - Ну, ты не видел ещё Павелецкий, Парка Культуры... Вот это станции - любоваться можно! - воскликнул один из сопровождающих караванщиков. - Ты ведь, новый на станции? Сопровождал караван когда-нибудь? Лисун сел перед человеком. Вместо ответа отрицательно мотнул головой. - Меня Серым зовут, - сказал тот же караванщик. Одет он был в желтую, выцветшую куртку, костюмные вельветовые брюки заправлены в сапоги. С виду - лет тридцать, только обвисшая кожа на лице и морщины давали знать о более старшем возрасте. - Серый, скок те лет? - Лет пятьдесят точно, - ответил он. - Я сам не помню. «Это много, - подумал Лисун. - Очень много...» Второй караванщик дал гудок. Амбал откинулся на деревянный ящик. - Ну, кто будет качать? - обратился Серый, - Дрезина сама не поедет. - Вон, пусть он качает, - Лисун указал пальцем на амбала. - Белка обожрался и сидит. - Э, слышь, - начал бычить Герон. - Когда нужно будет - тогда и буду! - Но-но! - пригрозил второй караванщик. - Я начну - вы подхватите. Будете драку устраивать - высажу посреди тоннеля. Поняли? Никто не ответил, вопрос был риторическим. Конечно, и тот, и другой не хотели гулять по темному переходу. - Ну да, Жека такое уже делал, - проговорил Серый. - Вот, неделю назад, один придурок спорить начал... Так мы его и высадили. Говорят, в тоннеле труп его нашли, весь обглоданный. Не знаю, кто его так. Вниз-вверх. Рычаг поднимался плавно, тяжело. Видно, Жека был ровесником Серого. Дрезина плавно катилась вперёд. Когда Жека показал на Лисуна, тот встал. - Медленно едем, - проговорил Серый. - Давай вместе, синхронно, - он поднялся с сиденья, схватился за рычаг, - Раз-два, начали! Лисун хмыкнул. Пока получалось. Дрезина шла, руки болели. - Слышали об Изумрудном городе? - спросил Жека. - Мы в город Изумрудный, идём дорогой трудной, - пропел Лисун, вспоминая разговор на станции. - Конечно знаем. Элли с Тотошкой там. - А хочешь увидеть, что там? - Зах? В каждой загадке есть доля загадки, как говорил один не особо умный человек. - Я хочу. - пыхтя, проговорил Серый, - Вот прорвусь к МГУ, пролью свет на секрет, тогда... тогда все увидят, чего стою. Он сел. Лисун продолжил качать вверх-вниз рычаг. - Прорвешься, и что дальше будет? Разорвут тебя лазерами... или чем похлеще, - говорил Жека, - Легенду вот слышал. Перед концом, один из генералов, что не успел сбежать, залез в танк и потребовал, чтобы открывали ворота, впустить его родимого, в Университет, иначе он выстрелом все расхреначит. Прошёл час, а ответа не было, ну он тогда и вдарил... Внезапно, дрезину подбросило так, что несколько аптечек едва не вылетели из ящика. Амбал все же удержал крышку. Лисун отпустил рычаг и сел. Дрезина медленно начала тормозить. - Ребята, что-то не то, ребята... Блевать хочу. - проговорил бугай. Лисун чувствовал себя плохо. То ли скачок подействовал на него так, то ли... Голова начала кружиться. Он протер глаза. Серый беспричинно смеялся, Жека плакал, а бугай, опираясь за ящик, зашёл за дрезину и упал. «Попали мы...» - подумал Лисун и потерял сознание.